Чтение онлайн

на главную

Жанры

Ницше. Введение в понимание его философствования
Шрифт:

Ницше философствуетуже ребёнком; в юности Философом для него становится Шопенгауэр; традиционный понятийный аппарат он заимствует у Ф. А. Ланге, Шпира, Тейхмюллера, Дюринга, Э. Ф. Гартмана. Из великих философов Ницше основательно читал только Платона, однако делал это как филолог (позднее он «замер от удивления, как малоон знает Платона» — Овербеку от 22.10.83). Содержание его философствования не проистекает для него в первую очередь из изучения данных авторов. Оно возникает из созерцания греческой цивилизации досократовского периода, прежде всего из чтения философов-досократиков, далее Феогнида, трагиков, наконец Фукидида. Изучение Диогена Лаэртского, предпринятое с филологическими целями, приносит ему историко-философские знания. Ницше, почти никогда основательно не изучавший великих философов, знающий большинство из них только из вторых рук, смог, тем не менее, за традиционными штампами мысли разглядеть первоистоки. С каждым годом он всё увереннее обращается с подлинно философскими

проблемами, которые он постигает исходя из собственной субстанции.

Способ философствования Ницше не в меньшей степени, чем к философам в строгом смысле, приводит его к поэтам. В молодости он увлекается Гёльдерлином, особенно «Эмпедоклом» и «Гиперионом», затем «Манфредом» Байрона. В последние годы он испытывает сильное влияние Достоевского.

Быть может, ещё более изначальной и судьбоносной была причастность Ницше к музыке. Нет философа, который в той же мере, что и Ницше, был бы проникнут и даже одержим ею. Уже ребёнком всецело увлечённый музыкой, в юности безгранично преданный Р. Вагнеру и готовый посвятить служению его музыкальному творчеству свою жизнь, он запоздало признаёт: «и в конце концов я старый музыкант, для которого нет иного утешения кроме того, что может быть выражено в звуках» (Гасту, 22.6.87); в 1888 году привязанность к музыке ещё более усиливается: «Теперь музыка даёт мне столько ощущений, сколько, пожалуй, никогда ещё не давала. Она освобождает меня от самого себя, она отрезвляет меня от самого себя … при этом она делает меня сильнее, и всякий раз после вечера музыки наступает утро, полное энергических прозрений и идей… Жизнь без музыки есть просто заблуждение, маета, чужбина» (Гасту, 15.1.88; ср.: Сумерки идолов [далее — СИ], Ф. Ницше, Сочинения в 2-х тт., т. 2, М., 1997, с. 561); для него нет ничего, что его «действительно касалось быбольше, чем судьба музыки» (Гасту, 21.3.88).

Тем не менее всё тот же Ницше с той же страстью отвернулся от музыки. О времени после 1876 г. он пишет в 1886 г.: «Я начал с того, что принципиально и решительно запретилсебе всякую романтическую музыку, это двусмысленное, высокомерное, одурманивающее искусство, которое лишает дух его строгости и весёлости и даёт почву для всякого рода неясного томления и расплывчатой чувственности. “Cave musicam” [8] — таков и сегодня мой совет всякому, кто в достаточной мере мужчина, чтобы блюсти чистоту в духовных вещах» (СМИ, пер. мой — Ю. М.). Подобные суждения о музыке звучат в полном согласии с тысячелетней традицией философствования, враждебного музыке: «Музыка не обладает звучанием, необходимым для экзальтации духа: когда она хочет передать состояние Фауста, Гамлета или Манфреда, она оставляет дух и рисует состояния души …» (11, 336). «Поэт стоит выше музыканта, у него более высокие притязания, а именно — на человека в целом; а у мыслителя притязания ещё выше: он стремится к полноте, сосредоточенности, свежести усилия и зовёт не к наслаждению, но к борьбе и к совершеннейшему отказу от всех личных влечений» (11, 337). Ницше полагает, что «фанатически-односторонне развитие рассудка и разгул ненависти и брани, быть может, порождены также стихийностью и недисциплинированностью музыки» (11, 339). Музыка «опасна» — «её роскошествование, радость воскрешения к христианским состояниям … идут рука об руку с нечистоплотностью ума и восторженностью сердца» (14, 139). Наиболее выгодной оказывается такая позиция по отношению к музыке, которая видит в ней что-то, что уже так или иначе является языком и должно найти для себя более подходящий язык в мысли: «Музыка—мой предшественник … Несказанно многое ещё не облечено в слова и мысли» (12, 181).

8

Берегись музыки ( лат.).

Из этой столь противоречивой установки по отношению к музыке Ницше, как может показаться, находит выход, разделяя музыку на романтическую, которая опасна, обладает затуманивающим воздействием, тяготеет к роскоши, и подлинную; последнюю Ницше хочет противопоставить музыке Рихарда Вагнера и полагает, что открыл её в произведениях Петера Гаста. С 1881 г. он начинает видеть в нём, как он полагает, «своего наипервейшего учителя», чья музыка родственна его философии (Овербеку, 18.5.81) и знаменует собой «звучащее оправдание всей моей новой практике и некое возрождение» (Овербеку, 10.82). На этом пути, где единственным образцовым произведением провозглашается «Кармен» Бизе (чего, однако, на самом деле Ницше не думал: «То, что я говорю о Бизе, Вы не должны воспринимать всерьёз; что касается меня, Бизе для меня совершенно не идёт в расчёт. Но как ироническая антитеза Вагнеру он действует очень сильно» — Фуксу, 27.12.88), Ницше в конечном счёте хочет от музыки, «чтобы она была ясной и глубокой, как октябрьский день после полудня. Чтобы она была причудливой, шаловливой, нежной, как маленькая сладкая женщина, полная лукавства и грации» (ЭХ, 716).

Если окинуть взглядом ницшеву одержимость музыкой, если рассмотреть его сомнительные суждения, особенно столь беспомощные, но упорно повторяемые относительно ценности композиций П. Гаста, если вспомнить о его собственных композициях (суждение Ганса фон Бюлова, высказанное в 1872 г., с которым Ницше тогда согласился в ответном письме: «Ваша “Медитация Манфред” есть крайность фантастического сумасбродства, нечто исключительно неприятное и антимузыкальное, чего я уже давно … не встречал … быть может, всё это шутка, и Вы намеревались создать пародию на так называемую музыку будущего? … в Вашем горячечном музыкальном продукте ощущается необыкновенный, изысканный при всех своих блужданиях дух …»), то нельзя не согласиться, что его сила не в музыке. Ткань его существа, его нервная система музыкальна до беззащитности. Но музыка в нём как бы антагонист философии. Его мысль тем более философична, чем менее музыкальна. То, о чём Ницше философствовал, отбито у музыкального, отвоёвано у него. Как его подлинная мысль, так и испытанные им мистические откровения бытия лишены музыки и существуют вопреки ей.

Философствование Ницше находит в материале мира ещё один новый, характерный для него источник. Одно время он чрезвычайно ценил французов [9] : Ларошфуко, Фонтенеля, Шамфора, но в особенности Монтеня, Паскаля и Стендаля. Средством его философствования становится психологическийанализ, не психология, которая исследует эмпирические причинные связи, но понимающая и социологически-историческая психология. Её опыт должен быть таков: «ещё раз добровольно пережить все оценки прошлого, равно как и их противоположность» (УЗ, 27). На том пути исследования, который ему здесь видится, он не отказался бы от сотрудников: «разве существует история любви, алчности, зависти, совести, благочестия, жестокости? … Делались ли уже предметом исследования различные подразделения дня, следствия правильного распределения труда, празднеств и досуга? … Собраны ли уже опытные наблюдения над совместной жизнью, например, наблюдения над монастырями?» (ВН, 520; ср.: ПТСДЗ, 277).

9

Fritz Kr"okel, Europas Selbstbesinnung durch Nietzsche. Ihre Vorbereitung bei den franz"osischen Moralisten, M"unchen 1929.

Всё, что происходит с ним в мире, отходит на второй план перед великими людьми, которых Ницше либо обожествляет, либо проклинает. Однозначное, несомненное величие он признаёт за Гёте, Наполеоном, Гераклитом. Неоднозначно великими он считает Сократа, Платона, Паскаля, оценивая их смотря по контексту самым противоречивым образом. Никогда он не приемлет Павла, Руссо, почти никогда — Лютера. Фукидид и Макиавелли восхищают его своей внятной правдивостью и неизменной реалистичной трезвостью.

Ницше разделяет с этими великими своё глубочайшее историческое сознание, связанное с его мыслью и натурой: они занимались теми же вопросами, что и он, они интересовались тем же, что и он, они жили с ним в одном и том же царстве духа: «Моя гордость — в том, что у меня есть происхождение … Тем, что двигало Заратустрой, Моисеем, Магометом, Иисусом, Платоном, Брутом, Спинозой, Мирабо, живу и я …» (12, 216). «Когда я говорю о Платоне, Паскале, Спинозе и Гёте, я знаю, что их кровь течёт во мне …» (12, 217). «Мои предки: Гераклит, Эмпедокл, Спиноза, Гёте» (14, 263) [10] .

10

Всё, что имело влияние на Ницше, что он читал, знал, использовал, подробнейшим образом описано у Андлера.

Портрет Ницше

Создаётся впечатление, что сообщения, оставленные о Ницше современниками, всякий раз что-то искажают. Его рассматривают с неуместных точек зрения, уподобляют идеалам и антиидеалам его времени, оценивают по ложным меркам, так, будто видят его сквозь кривое зеркало.

По-своему величественный, идеализированный образ, созданный сестрой, столь же мало соответствует истине, как и более реальный, фрагментарный, изменчивый и спорный образ Овербека. Отдадим должное обоим, особенно за предоставленные факты; но из-за скудости сведений поспешим прислушаться и к самым незначительным сообщениям со стороны всех, кто видел Ницше и беседовал с ним. Пожалуй, благодаря обилию таких одновременно затуманивающих описаний этот образ будет в первом приближении дополнен, но он не будет завершён, слишком многое оставит открытым, да и сам останется неоднозначным. Корректировать сообщения современников придётся, сравнивая их с непосредственно дошедшими документами (письмами, произведениями и заметками), имея в виду тот незабвенный тон, который присутствует во всём, что исходит от самого Ницше, включая все кляксы и помарки его записей. Приведём некоторые из этих свидетельств.

Дёйссен о Ницше периода учёбы в школе: Ницше был «абсолютно чужд всякой театральности как в положительном, так и в отрицательном смысле» … «я слышал от него много остроумных замечаний, но хорошие шутки получались у него редко» … «ему претили занятия гимнастикой, поскольку он уже в юном возрасте был склонен к полноте и к приливам крови к голове … Простое упражнение, какое тренированный гимнаст выполняет мгновенно … было для Ницше тяжкой работой, во время которой он густо краснел, начинал задыхаться и потеть …».

Поделиться:
Популярные книги

Гром над Империей. Часть 2

Машуков Тимур
6. Гром над миром
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.25
рейтинг книги
Гром над Империей. Часть 2

Возвращение Низвергнутого

Михайлов Дем Алексеевич
5. Изгой
Фантастика:
фэнтези
9.40
рейтинг книги
Возвращение Низвергнутого

Отмороженный 5.0

Гарцевич Евгений Александрович
5. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 5.0

Ваше Сиятельство 8

Моури Эрли
8. Ваше Сиятельство
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство 8

Мымра!

Фад Диана
1. Мымрики
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Мымра!

Сердце Дракона. Том 11

Клеванский Кирилл Сергеевич
11. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
6.50
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 11

Черный маг императора

Герда Александр
1. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный маг императора

Курсант: назад в СССР 9

Дамиров Рафаэль
9. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: назад в СССР 9

Специалист

Кораблев Родион
17. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Специалист

Неудержимый. Книга XVII

Боярский Андрей
17. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга XVII

Ученичество. Книга 1

Понарошку Евгений
1. Государственный маг
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Ученичество. Книга 1

Купидон с топором

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
7.67
рейтинг книги
Купидон с топором

Возвышение Меркурия

Кронос Александр
1. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия

Ротмистр Гордеев

Дашко Дмитрий Николаевич
1. Ротмистр Гордеев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Ротмистр Гордеев