НИИ особого назначения - 2
Шрифт:
— Так это же всего лишь тренировка… — проговорила Вера.
— Это для вашего научного оккультизма она — всего лишь, — хохотнул я. — А для нашего отдела — это залог выживания. Рассказать тебе, сколько народу погибло в «тридцать второй», потому что у них не хватило силенок, чтобы перегрузку пережить? Или подтянуться на пальцах?
— Прости, я как-то не подумала, — вздохнула Вера. — А зачем тебе встречаться с Чепаловым?
— Я даже не знаю, кто это, — пожал плечами я. — Плюшка составляет мне расписание, не особо спрашивая.
— Это доктор, — ответила Вера. — Ты чем-то болен?
— Да вроде нет, — я снова пожал плечами.
— Слушай, извини меня, правда, — Вера отвернулась и подошла к окну. — Не знаю, что на меня нашло. Ты можешь черт знает что про меня подумать. Ты мне просто правда понравился. И когда я проснулась от того, что хлопнула дверь, я подумала…
— Шшшш! — я вскочил, обнял ее за талию и прижал к себе. — Бежать не собирался. И не собираюсь. Честно скажу, планов на дальнейшую жизнь пока тоже не строил и троих совместных детей мысленно на семейных фото не дорисовывал. А что там будет дальше… Ну, увидим.
Она заглянула мне в лицо и улыбнулась. Глаза ее были все еще красные, но это так мило смотрелось. Мне захотелось сжать ее покрепче, и…
Поспать до утра так и не получилось. Крепкий кофе придал мне, конечно, немного бодрости, но день, судя по плюшке, мне предстоял тяжелый, так что надо бы взбодриться чем-то более действенным, чем кофе.
Я вернул машину, послушал, притворно понурившись, короткую нотацию на тему важности режима и графика. По лицу завгара, рабочий день которого только начался, было видно, что сам он режимом и графиком нередко пренебрегает.
Успел заглянуть в столовую, взял еще стакан кофе и какой-то сладкий пирожок. Посмотрел на плюшку. Ага, у меня еще пятнадцать минут, но надо успеть переодеться.
Я решительно устремился к своей комнате, здороваясь в коридоре с коллегами. Две группы сегодня готовились к миссии, они носились, подгоняя и согласовывая снаряжение. А остальные скоро разбредуться кто на тренировки, кто на процедуры.
Я открыл дверь и замер, как дурак на пороге.
— Привет, — сказал я, оглядывая сидящую на моей кровати Ладу. — А ты что это здесь делаешь? Комнаты перепутала?
Глава 11
Как голова пропадать будет, так какая ей тогда разница, какая на ней была шапка? Виктор Пелевин «Чапаев и Пустота».
— Клим, я довольно долго откладывала этот разговор, но дальше так продолжаться не может, — неожиданно мягким голосом сказала Лада.
— Эмм… — мне захотелось оглянуться, чтобы посмотреть, кто именно стоит за моей спиной. Как-то совсем не верилось, что она сейчас со мной разговаривает. Обычный ее тон в общении со мной — язвительный, раздраженный и даже злой. А тут вдруг она вся такая в нежной пижамке в цветочек, голос почти мурлыкающий. Какого черта происходит?
— Клим, присядь, пожалуйста, — она похлопала ладонью по кровати рядом с собой. Моей кровати. Садиться я не стал. Закрыл дверь и облокотился на стену в противоположной стороне комнаты. — Хорошо, пусть так… Хотя это странно, конечно. Что я хотела сказать… Я подумала над твоими словами. И хотела извиниться за то, что сбежала тогда.
«Когда сбежала? — я озадаченно поморгал. — Какими еще словами?..»
— Просто это было так… неожиданно что ли, — она посмотрела мне в глаза и потянулась к завязкам на рубашке своей пижамы. — Сейчас же я должна тебе сказать, что моя излишняя резкость по отношению к тебе… Она… Как бы это сказать… В твоем присутствии я… как-то нервничаю… Вчера я обсудила это с психологом. Она сказала, что это потому, что ты меня волнуешь. Судя по твоим словам тогда, я тебя тоже. И если мы не дадим нашим телам разрядку, то работать вместе нам будет все сложнее и сложнее.
Тут до меня дошло, что сейчас произойдет. И меня немедленно бросило в холодный пот. Вот же я попал-то!
Лада стянула блузу своей пижамы через голову. И осталась в одних шортах. Ее мускулистая фигура напоминала о том, что она женская, разве что наличием округлостей на могучих пластах грудных мышц. Железные кубики пресса выпирали даже когда она сидела. «Наверное, я что-то наговорил в том беспамятном состоянии, когда меня выкинули из машины…» — подумал я. Никакого другого объяснения происходящему у меня не было. Лада поднялась с кровати. Ее темно-коричневые соски, превратившиеся в твердые бусины, почти коснулись моей груди. Вот только ничего похожего на желание внутри меня не ворохнулось. Хотелось вывернуться и ломануться к двери.
— Лада, остановись, — я поймал ее руки за запястья, не позволив им обвиться вокруг моей шеи. — Это очень плохая идея!
— Клим, не надо смущаться, в этом нет ничего стыдного, — пытаясь заглянуть мне в глаза, проговорила Лада. Воркующим голосом. Вот уж ни капельки не жаждал услышать от нее что-то в таком тоне. — Я понимаю, что в той провинции, из которой ты приехал, может быть не принято такое свободное отношение к сексу. Настолько, что ты смог признаться мне в своих желаниях, только когда был мертвецки пьян. Поверь, подавлять такие желания много хуже для… Для нас обоих…
Она подалась вперед, прижалась ко мне всей грудью и приблизила губы к моему лицу настолько, что чтобы избежать поцелуя, мне пришлось отворачиваться. Она была так близко, что я чувствовал запах детского мыла. Именно так пахли стандартные средства гигиены на нашей базе. Сладковато и пыльно.
Немного даже завидую тем мужикам, член которых вскакивает как по команде «смирно» при наличии в доступной близости любого существа женского пола. Сам я никогда подобным качеством не отличался. Не знаю уж, брезгливость это или особая романтичность натуры, но но мне никогда не удавалось трахнуть женщину, которая бы мне не нравилась. Похожая на мужика-культуриста Лада вызывала во мне примерно столько же сексуального желания, сколько ковер на стене или, скажем, собачья будка. То есть, нисколько. Ноль. Зеро. С точки зрения моего организма, она вообще не являлась объектом, в который мне бы хотелось засунуть свой член. И вот сейчас я мозгом понимал, что с моей стороны было бы лучше ответить на ее пламенный призыв, но поделать с собой ничего не мог.
— Стоп-стоп-стоп! — я попытался вывернуться из-под ее придавившего меня к стене могучего тела. Но мягко это сделать уже не получилось. Чтобы отцепить Ладу от себя, мне нужно было ее с приличной такой силой оттолкнуть. Делать я пока этого не стал, может, получится отболтаться… — Лада, ты права, я был здорово пьян. Мне не нужно было тебе всего этого говорить. Понимаешь, я воспитывался в семье очень строгих правил, и если между нами сейчас что-то произойдет, то потом я не смогу с этим нормально жить…