Никаких принцесс
Шрифт:
Мне тут же становится неуютно, а деревья вокруг - громадные, шелестящие кронами где-то далеко в вышине и на стволах покрытые мхом - как будто придвигаются ближе.
– Виола? Тебе снова нехорошо?
– Нет, - тихо отвечаю я.
– Мне замечательно. А где портал?
– Да вот же он, - действительно, передо мной словно из-под земли вырастает круг камней - острых, словно клыки. И весь он напоминает чью-то оскаленную пасть.
Нет, Туану сейчас наверняка невыгодно меня никуда заманивать и уж тем более убивать. Он хочет меня очаровать - отлично: я подыграю. Лучше уж быть параноиком, но живым, чем мёртвым оптимистом. Вот, отсюда правило: надо быть осторожнее со всяким мальчиками. А то Красная Шапочка тоже цветы в лесу собирала, а потом встретила Серого Волка, и все знают, чем этот детский кошмар закончился.
Волк ей поначалу, наверное, тоже казался милым и дружелюбным...
– Виола, в чём дело?
– А? Нет, ни в чём. М-м-м, ты со мной?
Туан странно, с подозрением смотрит на меня.
– Да, мне кажется, тебя лучше проводить. С тобой точно всё хорошо?
– Да! Просто замечательно!
– Вернусь и первым делом узнаю у мамы, кто такой этот милый лекарь-любитель кроликов. И откуда к нам приблудился. Путешественник, ага! А я милая фея-крёстная. Не смешите мою волшебную палочку!
– Ну вот, - говорит Туан спустя минут десять и три портала, когда мы оказываемся на лужайке перед дворцом.
– Куда именно тебя проводить?
– Никуда, дальше я сама. Спасибо, - я снимаю плащ и отдаю ему.
– И за это тоже.
– Виола, не стоит...
– Держи, - кладу ему плащ прямо в руки и тихо выдыхаю: - Я всё равно знаю, кто ты.
Туан хмурится, но сказать ничего не хочет или не успевает: я отворачиваюсь и иду по дорожке к своей беседке. Точнее, к своим комнатам. Один чёрт.
Глава 5. Часть 2
На полпути меня ловят мамины фрейлины - они так и представляются: «Мы подруги королевы». Как по мне, болтают и суетятся они слишком много, зато предаваться серьёзным или грустным мыслям в их присутствии совершенно невозможно. Меня заваливают сотней вопросов, пока приводят в порядок волосы и смазывают, а потом ещё и обёртывают во что-то вкусно-сладкое всё тело. Сами же за меня отвечают, крутят, вертят... Наверное, через час моя голова просто пухнет от их звонких голосов, и, вдобавок, мне объявляют, что мама с бабушкой ждут меня на завтрак. В ответ я интересуюсь, было ли обёртывание приправой или маринадом? И меня поджарят прямо в бабушкином саду? Феи делают вид, что не понимают, о чём я, одевают меня в сиреневое, украшенное фиалками платье, кладут на голову венок - опять же, из фиалок - и отправляют завтракать.
Ладно, думаю я. Чай, сразу не съедят... Да и глупости всё это, все эти мысли - лучше спрошу у мамы про письма в Сиерну, кролика (есть же здесь придворный чародей... надеюсь) и про Туана. А то как-то он очень настойчиво попадается мне на глаза. Не к добру это.
Бабушку бы только вытерпеть.
Завтрак проходит в неожиданно приятной атмосфере: мама с бабулей обсуждают нейтральные темы вроде погоды и цветов, потом переходят на платья и способы плетения венков (десять штук насчитываю я, и это ещё, кажется, не все).
Я вылавливаю орхидеи из мятно-мелиссового мёда и думаю, что я тут лишняя. Да, мне приходится угукать в ответ на некоторые реплики бабушки, да я то и дело ловлю встревоженный мамин взгляд. Но никто не спрашивает меня, какого лешего я спозаранку ворвалась в покои королевы, нагрубила, а потом где-то шлялась всё утро. Ха, да не верю, что эльфы маме ещё не настучали, где именно я была и с какими выражениями оттуда уходила. Что-то здесь не так...
Прислуживающий нам милый мальчик Рауль всё пытается накормить меня посытнее: с десяток видов сыра, с полсотни - хлеба и пышных булочек, про сладости вообще молчу (что феи из мёда только ни делают!) - и всё это выстраивается передо мной, а то и укладывается на тарелку в виде мордочки смешного зверька или моего же портрета (карикатурного). Я утверждаюсь в мысли, что Рауль - единственный нормальный человек в нашем милом междусобойчике (строго говоря, так оно и есть), проникаюсь к мальчику симпатией и наедаюсь до отвала. А что, я люблю сыр, а говорить мне не с кем, так что единственная возможность занять рот - запихнуть в него ещё вон тот вкусный кусочек, нарезанный в виде тюльпана, тем более он лежит прямо передо мной на тарелке, прямо как подарок от возлюбленного...
В общем, я бессовестно объедаюсь, мама с бабушкой к концу завтрака и вовсе перестают меня замечать, и ничего странного я не вижу в том, что, когда сироп в моём бокале кончается, милый мальчик Рауль, подмигнув, приносит другой бокал с чем-то дымящимся и изумительно ароматным. Я интересуюсь, что это. Рауль беззаботно пожимает плечами и ставит бокал передо мной.
Ладно, наверняка какой-нибудь цветочный настой. Что ещё может появиться на столе у фей?..
Но что-то меня настораживает. Не знаю, что - я задумчиво верчу бокал в руке, раза три собираюсь отпить, и всё как-то... Не знаю, какой-то холодок по коже. Неприятный.
Что-то я мнительная становлюсь. Но...
Рауль удивлённо смотрит меня, когда я прошу принести мне что-нибудь другое. Потом бросает взгляд на бабушку - та кивает ему, мол, отойди. А мне говорит:
– Пей, Виола.
– А что там?
– повторно интересуюсь я. Ну не отравить же они меня собрались, в самом деле. Родная мать с бабушкой!
– Немного золотой пыльцы, немного фиалок, немного роз, - отмахивается бабушка.
– Пей, тебе понравится, - и поворачивается к маме, непринуждённо улыбаясь.
Но я ловлю виноватый взгляд мамы... Он многое мне говорит.
– Спасибо, бабушка. У меня аллергия на розы, - и поднимаю бокал, собираясь его вылить.
На меня падает золотистое облако, любопытные виспы с визгом шарахаются от стола, а моя рука замирает на мгновение... И подносит ко рту бокал.
Прелестно! Меня хотят напоить какой-то гадость, а когда я разгадываю их злодейский план, они, вместо того, чтобы извиниться, ещё и заставляют меня эту дымящуюся бурду выпить. Магией. Родная мама с бабушкой! Куда катится этот мир?
От злости у меня прибавляется сил, и рука снова опускается, а пара капель из бокала падает на пол. Хотя бы паркет под ними не дымится. Уже стоит быть благодарной, да - не кислоту родной дочери и внучке подали.
Бабушка сжимает свои маленькие кулачки, смотрит исподлобья на меня и вся светится золотой пыльцой.
– Пей, я сказала. Глория, помоги.
– Виола, это для твоего же блага, - клишировано оправдывается мама и тоже светится.
Снова бокал у моего рта. Снова я пышу, искрюсь от злости и несправедливости - рука опять опускается. И так раз пять - туда-сюда.