Никаких следов
Шрифт:
— Надя? Надя могла. Она последнее время от отца почти не отходила, и он ей наверняка все рассказывал. У него всегда была странная потребность кому-нибудь объяснять ход своих мыслей. Так как на мне он уже давно поставил крест, то рассказывал все Наде. Она была очень умной девочкой и наверняка понимала в его рассказах больше, чем я.
— Хорошо, тогда скажите, были ли у Нади близкие друзья, очень близкие, такие, что часто бывали у нее в гостях? — Я потушила первую сигарету и прикурила вторую.
— Я знаю лишь двух ее подруг. Оля и Ирина, они довольно часто приходили к Наде сюда и,
— У вас есть их адреса или телефоны?
— Конечно, я записала их на случай, если Надя вдруг задержится дольше обычного. Сейчас я их найду. — Ольга Петровна встала с кресла и, вынув из шкафа записную книжку, принялась ее листать. — Да, вот они. Я перепишу их для вас.
Она протянула мне аккуратный листок бумаги. Я достала из кармана записку, которую написал мне Костя. Имена и адреса на обоих были одинаковыми. Значит, они на самом деле не перестали навещать Надю в ее новом доме и, по словам Кости, довольно часто бывали у нее в гостях.
— Большое спасибо, Ольга Петровна, — я спрятала обе бумажки в карман брюк, — и еще один вопрос. У Нади был парень до того, как она познакомилась с Костей?
— У нее, конечно, были приятели и в школе, и в университете, но я уверена, что никаких романтических отношений у нее с ними не было.
— Их было много? — Я знала, что доверять матери в этом вопросе нельзя, но спросить все равно было нужно.
— Нет, по-моему, человека два или три, но, поскольку это были эпизодические знакомства, имен я не помню.
«Раз они были мимолетными, значит, без всяких сомнений, парни пытались ухаживать за Надей, — подумала я, — эх, родители, родители, как легко вы забываете, что сами когда-то были молодыми!»
— Ну что ж, у меня пока больше нет вопросов. Большое спасибо. — Я встала и направилась к выходу.
Когда я была уже за дверью, Ольга Петровна вдруг окликнула меня:
— Подождите, Татьяна Александровна, — она вышла на площадку и подошла ко мне, — если что-нибудь выясните, сообщите мне, пожалуйста. Я заплачу вам дополнительно.
— Ольга Петровна, мне уже выплачивают гонорар, и довольно хороший, так что вам не нужно платить мне. Ну а если я что-то выясню, то немедленно сообщу вам. — Я повернулась к лестнице. — До свидания.
— До свидания. — Хозяйка вошла в квартиру.
Я успела уже спуститься на один этаж, когда хлопнула дверь в квартире Ольги Петровны.
Спустившись во двор, я немного постояла возле подъезда. Разговор с мамой Нади не принес новой информации. Обычно родители много интересного рассказывают о своих детях, они всегда знают что-то, чего не могли бы поведать другие люди. Но в этом случае мать знала едва ли не меньше, чем парень, знакомый с ее дочерью всего несколько месяцев.
И так всегда! Когда свидетелей более чем достаточно, один рассказывает больше, чем может понадобиться для расследования, если же их раз, два и обчелся, то даже мать убитой не может рассказать практически ничего. Чего же тогда ждать от двух-трех университетских подружек. Но, как бы там ни было, мне необходимо с ними встретиться, может, через них удастся выйти на других Надиных посетителей.
Как всегда, я дошла пешком до университета. Мне не хотелось разговаривать
По дороге я усиленно отгоняла от себя мысль о второй банке пива. Мысль эта неотступно преследовала меня от самого дома Ольги Петровны Кузнецовой. Чтобы отвлечься, я нашла на обочине старую помятую банку из-под «Спрайта» и стала пинать ее перед собой.
Я гнала ее почти целый квартал и продолжала бы и дальше, если бы вдруг откуда ни возьмись передо мной не появился постовой милиционер с резиновой дубинкой, пустой кобурой и очень страшной рожей и потребовал, чтобы я прекратила сие постыдное занятие, и даже попытался оштрафовать меня за нарушение общественного порядка. Но как бы он ни гримасничал и ни угрожал, ему не удалось испортить мне настроение и опустошить мои карманы. Мы оба отправились своей дорогой. Путь я продолжила в тишине, но мысль о холодном пиве меня покинула, а настроение даже поднялось. До университета осталось совсем немного, и я прибавила шагу.
Войдя в главный корпус, я оказалась в центре пестрой студенческой толпы. Поскольку одета я была соответственно, то быстро затерялась среди веселой студенческой братии.
Как скоро выяснилось, причиной столпотворения была выдача стипендии, последней в этом учебном году. Двадцать минут, как минимум, я пыталась выяснить местонахождение деканата, но попробуйте выпытать что-нибудь у студентов, которые ждут стипендию! Да они были пьяны уже от одной мысли о том, что скоро получат свои жалкие гроши и смогут по-царски отметить окончание сессии. Да такие ребята кого хочешь с ума сведут. Но все же деканат я отыскала. Он оказался в двух шагах, и в своих поисках я пробегала мимо него раз десять, не меньше.
В деканате, кроме меня, был только секретарь, очень милая женщина средних лет, во всем очень положительная, если не считать излишней болтливости, что, собственно говоря, всегда на руку людям моей профессии. Короче говоря, через десять минут я знала, что интересующие меня девушки еще не закончили сдавать сессию и что одна из них завтра сдает экзамен по предмету, название которого показалось мне сущей бессмыслицей, а вторая пройдет то же мучение несколькими часами позже.
Я тщательно записала даты экзаменов и номера аудиторий, в которых они должны были проходить. Чувствуя, что если задержусь еще на минуту, то простое наведение справок может перерасти в многочасовое изложение всех без исключения университетских и околоуниверситетских сплетен, я быстренько ретировалась.
Выйдя на улицу вместе со счастливчиками, первыми получившими стипендию, я остановилась на крыльце и закурила. Сегодня мне уже нечего было делать, и я не спеша отправилась домой…
Сидя в кресле у телевизора, я влила в стоявшую на столе чашку кофе маленькую рюмочку коньяку. Сделав пробный глоток, удовлетворенно откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Сейчас хотелось только одного — немного подремать. И на этот раз никто мне не помешает. Придя домой, я первым делом отключила телефон и выключила дверной звонок.