Никита. Зона. Противостояние
Шрифт:
– Сегодня на ужин сладкие пирожки! Запах чуете?! – Андрюха, до того момента разглядывающий пейзаж за окном, подошел к кровати Никиты и уселся в ногах.
– Люблю я сладкие пирожки! С яблоками особенно. Сверху если их посыплют сахарной пудрой, это что-то! Здесь уже давали такие. Я три штуки тогда съел! Я и еще бы съел, – не дали. Сказали, что живот заболит. И очень даже зря! Ничего бы у меня не заболело! Сегодня выпрошу больше… – Андрюха мечтательно улыбался. Было заметно, что мысленно он уже весь в пирожках и ни о чем другом думать не может.
– Ты – обжора! – насмешливо глядя на Андрюху, Аленка решила его "поддеть" – тебе дать, так ты и тазик пирожков съешь.
– Ничего я и не … – Андрюха не договорил.
Он собрался, было, обидеться. Но глянув на Аленку и плутоватое выражение ее лица, понял, что его специально задорят. Андрюхе не хотелось заводиться. В ожидании любимого лакомства он пребывал в прекрасном расположении духа, и потому, просто улыбнувшись Аленке в ответ, легко согласился, "обжора, так обжора!"
Друзья замолчали, задумавшись каждый о своем. Аленка листала блокнот, в котором Ники рисовал. Дойдя до листка, где нарисованному человечку присвоили имя, она принялась разглядывать его. Уже открыла рот, чтобы пройтись по художественным способностям Никиты, как вдруг ей показалось.… Да нет, не показалось! Совершенно точно! Рисунок слегка подмигнул ей кривовато нарисованным глазом. Аленка встряхнула головой и снова вгляделась в изображение. Конечно, показалось! Не может такого быть! Я здесь от скуки совсем скоро с катушек съеду! – Аленка хмыкнула и отложила блокнот в сторону. Комментировать недостатки рисунка желание пропало.
– Чего ты?
– Что "чего"?
– Хмыкнула сейчас. О чем подумала? – Павлик перестал болтать ногами и с подозрением уставился на Аленку. Ему нравилась симпатичная девчонка, и поэтому часто казалось, что она подсмеивается над не ровно дышащим к ней приятелем, что было отчасти правдой. Но лишь отчасти. Аленка была хорошим другом, и в этом было главное ее достоинство перед другими девчонками. На нее можно было положиться. Ей не страшно было доверить тайну, зная, что Аленка не разболтает ее тут же всем подряд. Она была надежная. Ну а что подсмеивалась иногда, так они с мальчишками тоже не упускали случая поприкалываться. Просто по-дружески, без намерения обидеть.
Тем временем в палату вошла санитарка. В руке у нее была влажная тряпка. Ребята не заметили, как пролетело время дневного обязательного сна.
Санитарка, увидев в палате гостей, шуметь не стала. Просто легонько шлепнула полотенцем по попе Андрюху, который выскакивал из платы последним, и вдогонку деланно строгим голосом бросила, – марш в постели! Продолжая бормотать себе под нос добродушные и безобидные ворчалки, она подошла к Никите.
– Ну что, Ники, хорошие у тебя друзья? Не оставляют тебя здесь одного?
Санитарка протерла столешницу тумбочки и спинку кровати, поправила сбившееся одеяло, закрыла, положив на тумбочку, валявшийся на подоконнике блокнот.
Занавеска у распахнутого окна всколыхнулась от порыва легкого ветра, вдохнув в помещение запахи цветов, свежей зелени и лета.
– Не дует тебе здесь? Не прикрыть?
Никита молча отрицательно помотал головой и улыбнулся нянечке. Дети в отделении любили ее. За ласковость характера и искреннюю заботу о них. В ее смены ребята не так остро чувствовали свою оторванность от дома. Нянечка напоминала бабушку и заменяла ее каждому из маленьких пациентов больницы. Дети звали санитарку просто баба Лида.
Протерев подоконник, баба Лида вышла. Никита остался один. Вспомнил про пирожки с яблоками, сладкоежку Андрюху и улыбнулся.
После визита друзей его немного отпустило. Кит тоже любил пирожки с яблоками. Да и кто же не любит сладкого? Забывшись ненадолго, мальчик наслаждался забытым покоем, вдыхая вкусный и такой домашний запах.
В памяти всплыло имя Рита. Девочка, с которой Ник учился вместе с самого первого класса. Они жили в одном подъезде. Только Рита жила двумя этажами ниже. Один детский садик, потом один класс. После школы ребята частенько проводили время друг у друга. Уроки вместе готовили, играли, тусили в интернете. А бабушка у Риты часто пекла пирожки. Невероятно вкусные и именно с яблоками! Потому и вспомнилось сейчас. Запах, любимый и привычный с самого раннего детства, вызвал новый поток воспоминаний.
До прошлого года Ник и Рита были просто друзьями, соседями, одноклассниками. Но вернувшись в класс с последних летних каникул, Кит свою подружку едва узнал. Рита вытянулась, постройнела, отрастила ранее стриженные под мальчишку волосы. Она показалась Никите настоящей красавицей! Когда Рита привычно подлетела к нему, ткнувшись губами куда-то в ухо, Никита вдруг страшно смутился и растерялся. Он впервые не знал, как себя вести, что сказать. Он разглядывал изменившуюся до неузнаваемости подружку, и это становилось уже почти неприличным. Ник ничего не мог с собой поделать, и от того смущался еще больше. Обстановку разрядил Бука. Их одноклассник. На самом деле его звали Славка Букатин. Но прозвище Бука накрепко прилипло к мальчишке, и по-другому его уже никто не называл. Кажется, все забыли, что у парня есть нормальное имя. Славка и сам уже привык быть Букой. Если кто ни будь, вдруг окликал его по имени, он не реагировал.
Славка – Бука влетел в класс, как всегда, на последних минутах перед звонком. Плюхнув рюкзак на парту, он, пыхтя, принялся выгружать учебник, тетрадь и все, что необходимо было приготовить к уроку. Остальные привычно замерли в ожидании хохмы. Бука отличался крайней рассеяностью. Вот и в этот раз вместо математики он извлек из рюкзака учебник литературы. Одноклассники, не желая отказывать себе в удовольствии повеселиться, сдерживали смех, дожидаясь, когда он аккуратно разложит все на столе. И только после того, как Бука, с явным облегчением выдохнув, уселся за парту, сквозь всеобщий хохот указали ему на ошибку. Веселье прервал звонок. В класс вошла учительница. Бука, сопя и вздыхая, копался в рюкзаке, выуживая требуемый учебник и тетрадь.
Не сказать, чтобы Славка был объектом буллинга. Его не травили. В их классе не было таких ребят, которым это могло бы доставить удовольствие. Но даже такие, внешне безобидные шутки, если они регулярны, если их слишком много, могут сделать жизнь невыносимой. Человек, как минимум, начинает чувствовать себя нелепым, не таким, как все. Ему кажется, что его не уважают, что не так уж и далеко от истины. Бука терпел. Но иногда было заметно, что мальчишка с трудом сдерживается, чтобы не заплакать. Если бы они могли знать! Если бы хотя б кто-то из этих доморощенных шутников поинтересовался, почему Бука такой, какой он есть! Они узнали. Узнали абсолютно всё. И о его семье, и отчего Славка был до такой степени рассеян, и почему никогда с ними не тусил, избегая совместных посиделок во дворе после школы и походов куда бы то ни было. Всё стало известно и понятно и очень стыдно. Только слишком поздно.
Бука жил с бабушкой и мамой. Он всячески скрывал это, стыдясь факта отсутствия отца. Родитель бросил семью после того, как мама тяжело заболела. Ранний инсульт. Временная нетрудоспособность и необходимость ухода за лежачим больным. Отец не захотел сложностей, и предпочел уйти, быстро подыскав больной жене замену. Про сына он как то не особенно переживал, а вернее совсем забыл о его существовании. Бука стыдился всего этого, и очень не хотел, чтобы его жалели. Пускай лучше смеются. Это не так больно, это можно пережить. Они же не знают! И это не со зла. Он старался понять одноклассников и не обижаться, хотя получалось не всегда.