Никогда не бывшая твоей
Шрифт:
– Любая девушка с улицы мечтала бы очутиться в этом особняке стоимостью больше миллиона долларов в плену у такого роскошного мужчины, как Яков Владимирович.
– Но эта комната…
– Если вам удастся стать его женой, никогда не пейте. Не будете пить, никогда не очутитесь в этой комнате.
– Вера Анисимовна, а вам-то зачем это надо? – испуганно спросила я.
– Мне?..
– Вам.
– Мне далеко не безразлично, какая хозяйка ступит на порог этого дома. Мне здесь жить и работать до самой смерти. Покойная
– Вас интересует, какая в доме будет хозяйка?
Вот именно. Какая будет хозяйка, такая и атмосфера будет в доме. Пойдемте, Анжелочка, нам пора. Яков Владимирович не любит ждать.
Я вновь посмотрела на свое отражение в зеркале и тихо спросила:
– Сколько времени я здесь?
– Почти два месяца…
– Бог мой, это же так много!
– Вам это кажется. Время летит очень быстро.
– Я постарела за эти почти два месяца?
– Не говорите глупостей. Вы хорошо выглядите.
– Но я очень бледная.
– Это оттого, что давно не были на свежем воздухе. Но ничего, это поправимо. Осталось совсем немного.
Мы прошли в довольно роскошную гостиную посреди которой лежала огромная тигровая шкура. У самого дальнего окна сидел Яков и курил трубку. Я не могла оторвать глаз от тигровой шкуры – неужели тигры бывают такими большими, прямо настоящие акселераты!
– Яков Владимирович, уверяю вас, девушка не обманывает, – донесся до меня шепот домработницы. – Видимо, она и в самом деле пережила шок да еще при падении ударилась головой о бетонный пол. Удар был очень сильный. Довольно серьезное сотрясение головного мозга. Я консультировалась с одним опытным врачом, он говорит, что такое возможно.
– Вы уверены?
– Да. Я очень много с ней беседовала. Уверяю вас, она ничего не помнит.
– Вы так заступаетесь за эту девушку…
– Она мне очень симпатична. Я нахожу ее очень милой и очень чистой. Даже не верится, что в наших деревнях есть такие уникальные создания. Настоящие самородки.
– Вы уверены, что она из деревни?
– Да. Она мне очень много про нее рассказывала. Мать, работающая на ферме от зари до зари. Отец, пьющий самогонку с утра до ночи. Ее родители и сами не поняли, что сотворили чудо. Она исключительная натура. Я вас уверяю.
–: Такие комплименты вы никогда не говорили раньше, даже моей покойной жене.
– Вы же знаете, я тоже любила Зою. До того, как начала пить, она была неплохой девушкой. Это потом она стала истеричкой, устраивающей вам чудовищные скандалы. Но все же с самого начала вашего знакомства с Зоей в ней не было самого главного.
– Чего в ней не было?
– В ней никогда не чувствовалась королевская кровь. Она была крестьянкой, а таким не прижиться во дворце.
– А в этой, значит, чувствуется королевская кровь?
– В
– Я не пойму, вы меня сватаете, что ли?! – В голосе Якова прозвучала угроза.
– Да нет, что вы. Я просто сказала вам свое мнение.
– Оно меня не интересует. Вы свободны.
Вера Анисимовна кивнула и быстро удалилась.
Как только мы остались с Яковом один на один, я прекратила рассматривать тигровую шкуру и подняла голову.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он.
– Спасибо. Ничего, – холодно ответила я.
– Что-нибудь беспокоит?
– Почти ничего. Только…
– Что, только? – Яков сдвинул брови и внимательно посмотрел на меня.
– Отсутствие памяти…
– Ты что, и в правду ничего не помнишь?
– Да. Я не помню, как я с тобой познакомилась. Как очутилась в этом доме. Вообще ничего не помню.
– Если ты и в самом деле ничего не помнишь, тебя необходимо показать специалистам.
– Меня не нужно показывать специалистам. Меня нужно просто выпустить из этого дома. Я больше не могу сидеть в этой комнате. Мне кажется, что еще немного, и я не только потеряю память. Еще немного, и я просто сойду с ума.
Я подошла к окну, в которое лился дневной свет, и почувствовала как у меня потекли слезы.
– Мне даже больно смотреть на дневной свет, – грустно сказала я и отвернулась от окна.
Видимо, на Якова это очень сильно подействовало. Он встал, достал носовой платок и любезно протянул его мне.
– На, вытри.
– Спасибо.
Я взяла платок и вытерла слезы. Яков подошел ко мне и как-то по-отечески заботливо прижал меня к себе.
– Ну, все. Успокойся. Самое страшное уже позади.
– Мне все равно страшно. – В тот момент я не разыгрывала из себя перепуганную девушку. Мой голос дрожал по-настоящему.
– Чего ты боишься?
– Не знаю…
Яков прижал меня еще сильнее, желая показать, что защитит меня, что пока он со мной, мне ничто не угрожает. Это странно, когда мужчина крепко прижимает тебя к себе, а ты совсем не чувствуешь его тепла… Наоборот, мое тело рядом с ним заледенело, а мозг лихорадочно заработал. Я осторожно высвободилась.
– Яков, я больше так не могу… Я должна знать правду. Скажи, пожалуйста, кто ты? Как я попала в твой дом? Кто в меня стрелял и почему ты меня здесь держишь?
Яков залился краской и принялся переминаться с ноги на ногу.
– Ты в самом деле ничего не помнишь?
– Не знаю, что я должна сделать, чтобы ты мне поверил. Я говорю тебе в тысячный раз, что ничего не помню.
– Хорошо. Сейчас все объясню, только давай для начала что-нибудь выпьем. Как ты на счет шашлычка и красного вина?
– Насчет этого я всегда смотрю положительно.
Яков взял меня за руку и повел к выходу.
– Куда мы идем?
– В охотничий домик.
– Зачем?