Никогда не говори: не могу
Шрифт:
Инструктаж был краток. Введя Бондаря в курс дела, Роднин вскинул указательный палец, давая понять, что переходит к главному.
– О твоем задании знаем только мы двое, – предупредил он. – Не считая, конечно, высшего руководства. – Поднятый палец показал на потолок.
Бондарь недоуменно поднял взгляд.
– К чему такая секретность? – спросил он. – Подумаешь, какой-то стареющий ловелас! Я вообще сомневаюсь, что этот ваш Каменир имеет хотя бы косвенное отношение к террористам. Разве нет других версий?
Роднин, успевший вжиться в свою роль, строго ответил:
– Версий,
– Бред какой-то, – вырвалось у Бондаря.
– Кто, по-твоему, бредит? Я? Или, может быть, руководитель УКРО, утвердивший разработку? Кстати, генерал Волопасов возражал против твоей кандидатуры. Сам понимаешь почему. Твое поведение в последнее время не назовешь безупречным. Пьянство, недисциплинированность, грубые выходки. Кому такое понравится?
– Никому, – неохотно признал Бондарь.
– Совершенно верно. Было нелегко убедить руководство дать тебе столь ответственное задание. Пришлось за тебя поручиться, капитан. – Роднин напустил на себя озабоченный вид. – Не подведи меня. Себя тоже не подведи. Не то полетят наши головы с плеч долой… вместе с погонами.
– И все равно мне не нравится эта история.
– Мне тоже. Шестнадцать трупов. Журналюги обвиняют спецслужбы в бездеятельности. Главы иностранных государств выражают соболезнование, а тебе известно, как они это умеют делать.
– С подъеб… – попытался вставить Бондарь, но не успел.
– С подтекстом, – перебил его Роднин. – В результате президент не слазит с нашего руководства, а оно, соответственно, рвет и мечет. Короче говоря, встревоженная общественность ждет, когда преступники будут пойманы и преданы суду. Но тут вот какая загвоздка возникла. – Роднин озабоченно нахмурился. – У нас есть основания подозревать, что из нашей конторы происходит утечка информации. Вот почему необходима маскировка. Официально все силы брошены на проверку посторонних людей. Тебе придется действовать скрытно и фактически в одиночку. Так что твой «отпуск», в кавычках, пришелся весьма кстати.
Это прозвучало чертовски убедительно. Сердце Бондаря забилось сильнее. Вот уж чего он не ожидал! Еще сегодня вечером он был конченым человеком, его карьера висела на волоске, его репутация грозила рухнуть как карточный домик, и вдруг такие неожиданные перемены к лучшему!
– Я согласен, – хрипло произнес Бондарь.
– Еще бы ты был не согласен! – хохотнул Роднин.
– Но мне может понадобиться помощь…
– Будешь держать связь со мной. Но никаких контактов с сотрудниками. Веди себя так, как если бы тебя забросили в чужую страну.
– А в качестве кого я должен…
Роднин, взявший инициативу в свои руки, предвосхитил вопрос подчиненного:
– Согласно разработанной легенде ты являешься сотрудником ГЦИС, Государственного центра информации и статистики. Проводишь социологический опрос в высших учебных заведениях столицы. – Роднин ободряюще улыбнулся. – Соответствующие документы подготовлены. Это позволит тебе общаться как с преподавателями, так и со студентами интересующих нас вузов…
– В
– Совершенно верно.
– Если он действительно связан с террористической организацией, то…
И снова начальник перебил подчиненного:
– Хочешь сказать, что его опекают? Да, такой вариант не исключен. Тем больше оснований действовать скрытно, с максимальной осторожностью. – Роднин подвигал губами, подыскивая нужные слова, и нашел их. – Если наши подозрения относительно Каменира верны, – заговорил он, – мы не имеем права рисковать. Да, взять этого субчика можно хоть сейчас, и некоторые горячие головы высказываются именно за такой вариант. Но в случае опасности его сообщники залягут на дно, и добраться до них будет почти невозможно. Каменир лишь одна из деталей адской машины. – Роднин говорил все увереннее, все быстрее. – Заменяемая деталь. А наша задача состоит в ликвидации всей организации, целиком, снизу доверху.
Бондарь кивнул. Он уже забыл о сомнениях, охвативших его в начале беседы, когда впервые прозвучала фамилия Каменира. Действительно, любвеобильный преподаватель географии никак не мог заниматься изготовлением взрывчатки, но вполне годился для отбора подходящего «человеческого материала».
Будучи профессионалом, Бондарь знал, что, вопреки представлениям дилетантов, в создании и подготовке каждой «ходячей бомбы» участвуют сразу несколько человек.
Прежде всего вербовщик, который находит и отбирает подходящего кандидата в самоубийцы. Еще недавно основными поставщиками смертников являлись ортодоксальные мусульманские общины и лагеря беженцев. А теперь вот исполнители терактов появились в московских вузах. Опасная тенденция. Подлежащая искоренению в зародыше.
– Итак, – медленно произнес Бондарь, – мы имеем дело с вербовщиком. А о самой организации что-нибудь известно?
– Пока ничего, – ответил Роднин. – Надеюсь получить эти сведения от тебя, капитан. В самом ближайшем будущем.
– Эх, знать хотя бы, что за силы стоят за ними. Откуда они появились? Сколько их?
– Давай прикинем, – предложил Роднин. – Итак, Каменир, это раз. Затем требуются разведчики, собирающие информацию о месте проведения теракта. Они ведь не наобум действуют, да и цели выбирают не случайно.
– Допустим, еще два человека, – продолжил Бондарь. – Плюс как минимум один технарь, занимающийся изготовлением бомб. У него должны быть помощники. Обычно их двое.
– Не забудь про снабженца.
– А к цели самоубийцу доставляет еще один специалист, который может добыть машину с номерами и знает город. И кто-то выполняет роль диспетчера на телефоне.
– Верно, – согласился Роднин.
– И боевики, охраняющие всю эту братию.
– И тот, кто финансирует операцию.
– Скорее всего являющийся по совместительству организатором. – Помолчав, Бондарь подытожил: – Итак, мы имеем дело с преступной группой, насчитывающей от семи до десяти человек. Конечно, это лишь схематическая структура. Часто один человек выполняет несколько задач, например, и вербует, и руководит, или, наоборот, несколько террористов работают в одном направлении. В любом случае, держать под присмотром всю эту кодлу я не способен.