Никогда не говори "Никогда"

Муни Келли

— Я приду в пять, чтобы подготовиться. Тогда мы сможем просто прогуляться.

Я в замешательстве.

— Почему мы пойдем пешком?

— Кэп, потому что это вечеринка. Мы можем пойти к «Джимми Гриль», а потом прямо к Мэтту, — она делает паузу. — Ты же знаешь, я не буду пить, а потом садиться за руль.

— Точно. Как я могла забыть о вечеринке Мэтта? — дразню я.

Ладно, я делала все возможное, чтобы любой ценой избегать Камерона. Но сегодня вечером это будет невозможно. После нескольких минут убеждений самой себя, что собираюсь туда только ради Гэбби, я запрыгиваю в

душ. В глубине души мне любопытно увидеть, как поет Камерон. Никто не видел, как они играют, так что это только обостряет мой интерес. Ненавижу признавать, но это так.

Ровно в пять звонят в дверь. Если это Гэбби, то окажется, что она пунктуальна. В футболке и джемпере я иду открывать дверь и через стеклянную дверь вижу, как она улыбается.

Она осматривает меня с головы до пят.

— Похоже, у нас сегодня вечером много работы.

Я наклоняю голову.

— Ну спасибо, — говорю я, закрывая за ней дверь.

Она оглядывает комнату.

— Твои родные дома?

— Нет, папы здесь нет.

Дерьмо. Она уловила то, что я сейчас сказала?

— Что насчет твоей мамы?

Да, уловила. Мне, правда, жаль, что я сначала говорю, а потом думаю. Мне с ней слишком комфортно. Я не знала, что еще сказать, но снова ляпнула, не подумав:

— Мои родители в разводе, — говорю я, смотря вниз и сосредоточив внимание на белой мраморной плитке. Надеюсь, она не будет давить — ненавижу делиться о своей личной жизни.

Сморщив нос, она смотрит на меня.

— Так ты живешь только с папой?

Я киваю.

— Да. Это немного сложно.

Она поднимает брови, но только пожимает плечами.

Когда мы направляемся к лестнице, она берет меня за руку и тянет наверх.

— Будет так здорово, и, может, ты и Кам...

Я прерываю ее.

— Какого черта ты так говоришь?

— Кэт, будь милой. Знаешь, ты ему, правда, нравишься.

— Меня это не интересует, Гэб.

— А, может, стоило бы, он такой горячий. — Как будто ей нужно констатировать очевидное. И добавляет: — Точнее, он очень любит тебя.

Я поднимаю одну бровь.

— Откуда ты все это знаешь?

Она пожимает плечами, будто это не важно.

— Он рассказал мне, вот откуда.

— Когда?

— Не знаю, на прошлой неделе.

— И ты только сейчас говоришь мне об этом?

— Я не думала, что это большой секрет. Я имею в виду, ты видишь, как он смотрит на тебя во время ланча?

Да, но я не отвечаю.

Она открывает мой шкаф.

— Иисус, это вся твоя одежда? Черный, черный, и еще больше черного, — говорит она, передвигая вешалки.

— Что не так с черным? — усмехаюсь я.

Дерьмо. Кто она такая, чтобы критиковать мой гардероб? По крайней мере, я не ношу розовый. Клянусь, это единственный цвет в ее шкафу.

Она визжит:

— Я нашла.

— Нашла что?

Она поджимает губы.

— Другой цвет, — говорит она, вытягивая красный топ.

— Я не ношу его.

Она пихает его мне в руки.

— Конечно, не носишь. Но с этим покончено.

Я закатываю глаза, но беру топ.

— Слишком холодно.

— Так надень пиджак.

Через двадцать минут я готова. Когда проходит еще двадцать, Гэбби все еще

наносит свой макияж. Кисточкой для туши она мягко касается каждой ресницы. Я вижу, как она улыбается в ответ на мое отражение.

— Готово, — светится она.

Камерон

К тому времени, как я вижу ее черные волосы, огромные карие глаза и то, как она, рука об руку, выходит из-за угла с Гэбби, мы уже сыграли две песни. Я испускаю вздох облегчения. Знаю, за это я долго буду в долгу перед Гэбби, ведь у нее получилось: она привела ее сюда.

Я так не нервничал с тех пор, как начал играть, но сейчас даже не знаю, смогу ли вспомнить слова следующей песни. Полностью сосредоточив внимание на Кэт, я не слышу, как Макс начал играть на барабанах. До тех пор, пока Уилл не толкает меня ногой, возвращая к реальности. Я чешу лоб, пытаясь услышать, как играет клавишник, после чего все налаживается.

Смотрю, как они занимают маленький столик в задней части патио, около обогревателя. Что, наверное, хорошо, потому что если бы я мог видеть эти глаза с близкого расстояния, то, я более чем уверен, что все бы испортил. Так что я продолжаю петь, смотря в ее направлении. Тяжело не смотреть на них, ведь они все время меня гипнотизируют. Половина сыгранных из списка песен предназначались для нее. Они не знают этого, но это все было частью моего плана. Я, смотря на нее, продолжаю петь и вижу, как она отворачивается. Понимаю, что это заметили все присутствующие здесь ребята из школы. В том числе вся подбадривающая нас группа поддержки. Не знаю почему, но я бросаю взгляд на Стефани. Ее лицо говорит мне, что она не рада тому, что я чуть ли не пою серенады для Кэт. Но мне плевать. Так что я снова возвращаюсь взглядом к Кэт. И ловлю быстрый взгляд ее карих глаз, а, посмотрев на ее рот, понимаю — она подпевает. Я улыбаюсь ей в ответ. Вижу, как Гэбби шепчет ей что-то на ухо и жалею, что в эту же секунду не могу услышать ее ответ.

На десерт я оставил две песни, которые хочу, чтобы она услышала в конце. Вступают барабаны, и я делаю все возможное, чтобы она не отводила свой взгляд от меня. И она смотрит. Прямо сейчас, мне хорошо от мыслей, к чему это все может привести сегодня вечером. Я знал, что если бы у Гэбби получилось привести ее сюда, то я бы смог позаботиться обо всем остальном.

Когда я начинаю петь последнюю песню, она встает и начинает уходить.

Дерьмо.

Я смотрю, как Гэбби хватает ее за руку, пытаясь притянуть обратно в кресло. Вырвавшись, она идет к проходу в патио, а Гэбби следует за ней. Гэбби поворачивается ко мне и говорит одними губами:

— Извини.

Каждая частичка меня хочет убежать со сцены и схватить ее, но я не могу. Только вижу силуэт ее тела, когда она уходит прочь.

Кэт

— Куда ты идешь? — кричит Гэбби, отставая.

Не оборачиваясь, я продолжаю идти.

— Не знаю. Мне просто нужно было убраться оттуда.

— Я знаю, что тебе нужно.

— Конечно. И что же? — спрашиваю я, пока она спешит, чтобы догнать меня.

— Вечеринка.

Я останавливаясь как вкопанная и смотрю на нее.