Николай II (Том II)
Шрифт:
В заштатных городишках Юшуни и Армянске на улицах Кегресу пришлось заметно снизить скорость. Здесь вышли встречать царя сотни местных жителей. В уездном Перекопске вдоль главного проспекта были выстроены воспитанники учебных заведений. За их спинами толпились купцы, мещане, работный люд. Около казённого здания, очевидно уездных присутственных мест, собрались чиновники и их жёны.
Кегрес остановил авто перед строем лучших людей городка. Его Величество, ещё на въезде в город снявший кожаный плащ и шлем с очками, легко выпрыгнул из мотора и был встречен неизвестно откуда появившимся уездным предводителем дворянства, супруга которого поднесла Императору хлеб-соль.
За
Из-за летнего безводья – ничтожные, пересыхающие летом речки не давали воды как раз в те месяцы, когда она более всего необходима, – здесь было невозможно ведение регулярного хлебопашества и скотоводства. Лишь в северной части губернии, там, где лежала экономия Фальц-Фейнов, протекала наибольшая из этих рек – Конка…
Восемь десятков вёрст, остававшихся до Аскании-Новы, Кегрес преодолел менее чем за час. В половине пятого путешественникам предстала необычайная картина: среди океана ковыльной степи открылся оазис в виде обширного парка.
Императорский мотор миновал скромную арку из зелени, проследовал мимо обширных клумб к фасаду одноэтажного, увитого цветущими лианами дома Фальц-Фейнов. Здесь навстречу царю и его маленькой свите вышли два брата и сестра с дочерью.
Уютное и со вкусом оформленное помещение для Государя было приготовлено в левом флигеле дома. К удивлению Николая Александровича, здесь были даже водопровод и канализация.
Скоро подали в столовой очень вкусный обед, приготовленный, как оказалось, кухаркой Фальц-Фейнов. Затем, не теряя времени, гостей повели осматривать достопримечательности экономии. Сразу за домом, со стороны огромной веранды, находилось небольшое озеро с сотнями фламинго и белыми лебедями.
– Как это всё интересно! – не уставал повторять Николай Александрович, обходя роскошный парк с магнолиями, олеандрами и рододендронами, где начинали цвести акации, каштаны и скромная лещина… Ботанический сад незаметно переходил в зоологический парк, где перед глазами Императора проходили отары овец обыкновенных и каракулевых, красавицы зебры из Трансвааля, зубры из Беловежской пущи, американские бизоны, цейлонские буйволы, африканские зебу, антилопы…
Александр Эдуардович рассказывал, как его старший брат использует все эти породы для опытов, скрещивая их с домашним скотом, и какие новые свойства у животных в результате этого появляются…
Государь почти не отрывал от глаз бинокля и лишь изредка задавал наводящие вопросы.
Потом прошли на искусственные болота с дупелями, дикими гусями, бекасами и другой болотной дичью. На лодках осмотрели искусственные пруды, полные громадных зеркальных карпов и прочей рыбою.
Назад к дому, на ужин, шли другой дорогою. Она вела мимо фазанника, в котором поражала необыкновенная расцветка более чем сорока видов этих птиц – лиловая, голубая, фиолетовая… Полюбовались на загон, где содержались, словно овцы, африканские страусы, а рядом в просторных клетках вызывающе кричали другие заморские птицы – какаду, грифоны, орлы…
За ужином Николай Александрович, как и за обедом, буквально обворожил хозяев и создал своими вопросами и нескрываемым восхищением к рукотворным чудесам Фальц-Фейнов приятную для всех атмосферу праздника.
Перед сном пунктуальный Государь, как всегда, подвёл итоги дня в дневнике:
«Голова ходила кругом от стольких впечатлений и поразительного разнообразия животных!..»
Наутро, после раннего завтрака, Император сел с хозяином имения в автомобиль и отправился в степь осматривать стада породистых и одомашненных животных. Потом он ещё раз
Выходя из мотора у Ливадийского дворца, Николай Александрович поблагодарил Воейкова за хорошую организацию поездки, а затем сказал:
– Владимир Николаевич! Пригласите на завтрак к нам всё семейство Фальц-Фейнов и заготовьте, пожалуйста, к этому времени грамоты о возведении братьев в потомственное дворянство! Я хочу таким образом подчеркнуть заслуги семьи Фальц-Фейнов перед Россией!..
31
Солнечный зайчик проскочил через щёлочку в тяжёлых шторах и уселся на лице пожилой женщины, раскинувшейся во сне на кровати средневекового вида с балдахином. Видимо, сон был не крепок. Женщина сначала открыла глаза, но тут же зажмурилась и перевернулась так, чтобы солнечный луч перестал её слепить. Затем она потянулась и сбросила с себя лёгкое покрывало, ставшее лишним в тёплой спальне.
Комната казалась ещё теплее, поскольку господствующим цветом в нём был тёмно-красный. Мягкая мебель и шторы были из тёмно-красного бархата, стены покрыты атласным штофом того же цвета с набивным золотым узором. Почти вся опочивальня была заставлена корзинами цветов и вазами с яркими букетами. Хозяйке спальни несколько дней тому назад исполнилось шестьдесят лет, и казалось, все цветы Северной Пальмиры в этот день были присланы в её дворец, может быть, ещё и потому, что для своих лет она очень хорошо сохранилась и с удовольствием принимала не только чисто платонические ухаживания.
На её лице играл естественный румянец, глаза ещё не перекосила старость, хотя на веках появились морщины, а поздно ночью, когда она уставала от забот и многотрудной светской жизни, под глазами набухали небольшие мешки. Кожа была довольно свежа, и истинный возраст выдавала только шея, морщины на которой она прятала от всех и от самой себя, даже во сне, широким, во много рядов, жемчужным ожерельем.
Лёгкая ночная рубашка отнюдь не скрывала крепкого и гладкого тела, которое вполне могло принадлежать и сорокалетней, если бы не довольно дряблая и морщинистая кожа рук чуть выше запястий. Бюст и талия оставались безупречными не без воздействия массажисток, хотя несколько обрюзглый живот не поддавался ни им, ни сокольской гимнастике, которой волевая дама, как она сама считала – третья по положению в империи и первая по всем своим качествам, – ежедневно уделяла немало времени.
Длинные каштановые волосы, разметавшиеся по подушкам, оставались густы, но уже требовали регулярной подкраски хной, чтобы прикрыть седину.
Женщина ещё раз потянулась, но вставать ей расхотелось, хотя она совершенно проснулась. Почему-то ей вспомнились пробуждения в детстве и юности в такое же солнечное утро и на подобной средневековой кровати в замке её родителя, великого герцога Мекленбург-Шверинского. Как было весело пробежать босой по деревянным доскам пола девичьей спальни и коридора на самом последнем, пятом этаже дворца в Шверине, поцеловать мамми, а затем вместе с нею напиться дивного немецкого кофе с горячими хрустящими булочками. Удивительно, но вот уже четыре десятилетия в России она не может заставить русских поваров научиться варить настоящий немецкий кофе!..