НИКОЛАЙ НЕГОДНИК
Шрифт:
– Трофеи, - небрежно бросил Хведор.
– На любой вкус - портер, эль, виска, джин. Последний, правда, вонюч без меры, но крепок, зараза. Для военного времени сойдет. Нет, ты не подумай чо, мы на службе не потребляем. Но в походе… да за встречу.
– Да не мнись, Федя, все свои. Пить будем?
– Много? Будем!
Но много не получилось. После первой же кружки дважды полковника аккуратно оттащили в сторону и сообщили княжеский приказ о возвращении. На лице лешего появилась довольная улыбка:
– Домой - это хорошо. А то прямо-таки
– Если только так.
– И никак иначе, - заверил Лешаков.
– Кстати, а по какому маршруту возвращаться?
– Что, дорогу забыл?
– Помню, чо! Только там жрать нечего будет.
– Совсем?
– уточнил Годзилка.
– Ага, до нового урожая. И еще немного дольше.
– Хреново…
Действительно, во время полета Змей видел разоренное Пшецкое крульство и соседнюю с ним Бошецкую Империю, но как-то не задумывался над масштабами случившегося стихийного бедствия. Оказывается, лешие бродили по сопредельным странам хаотично и бессистемно. Имея единственной целью приятное времяпровождение. А что может быть приятнее и полезнее для вырвавшегося на свободу лешака, чем хулиганство в особо крупных размерах?
И что теперь делать? Разве пройти севернее, через Скандию? Заодно и примучить распоясавшихся без строгого руководства вольных свинландских конунгов. Ачоа? Если морем, то рукой подать. Танки деревянные, не утонут, лешие тоже. И под парусами… Ну да, князь как-то рассказывал про парусные танки. И про дверь на спине. Сказки? Да!!! Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Но озвученное предложение было забраковано ученым котом:
– Долго получится, - пояснил Базека, озабоченно потирая усы.
– Николай просил быстрее вернуться.
– Али случилось чего?
– нахмурился дважды полковник.
– Пока еще нет. Но какие-то странные шевеления в Диком поле происходят. Непонятные.
– Чего там понимать-то?
– Лешаков пренебрежительно сплюнул.
– Чай степь не лес, вот и шляется народишко туды-сюды, куды придется. От безделья маются, сволочи. Их бы ко мне в чащу…
– Деревья окучивать или кусты поливать?
– Зачем? На удобрение.
– Так. Не отвлекаться!
– Годзилка строго повысил голос.
– У кого какие предложения?
– Предложения?
– переспросил Хведор.
– Только одно - сейчас примем по малой толике и уйдем в ночь… Как былинные герои.
– Долго.
– Ачоа? Мы колдовствам с детства не обучены.
– Погоди, а телепортации?
– В смысле?
– Мгновенное перемещение в пространстве. Можешь?
– Ерунда это - только в пределах прямой видимости работает, а сил отнимает столько, что бегом добежать легче будет.
– А если дальше попробовать?
– Прыгать, что ли? Бесполезно. Еще ни разу не попадал куда хотел. Один раз вообще в Желтомордию забросило - полтора года пешком возвращался, два раза по пути в спячку залегал.
Годзилка задумался. В его глазах, с круглыми в темноте зрачками, отражались огни костров и напряженная работа мысли.
– А что ты, Федя, думаешь о Шопенгауэре?
– Пока не чешется, я о ней и не думаю. А что?
– Да так, к слову пришлось. А то, что Земля круглая, знаешь?
– А то! Постоянно с нее скатываюсь. Утром ничего, а к вечеру… прямо беда.
– Хм… Впрочем, это неважно. Еще она крутится вокруг своей оси и вокруг Солнца. Понятно?
– Понятно, - с уважением к науке произнес боевой командир.
– А зачем она это делает?
– Хочется ей так.
– А-а-а…
– Так вот - планета меняет свое местоположение в пространстве, отсюда твои ошибки и погрешности при перемещениях. Правильно?
– Правильно!
– Лешакову было приятно узнать, что не сам дурак, а в неудачах виноват кто-то другой.
– И чего теперь делать?
– Синхронизировать процесс.
– А-а-а?..
– Прыгай не в какое-то абстрактное место, а к конкретному человеку. И все само собой получится.
– Не понял.
– Чего понимать-то? Бабу хочешь?
– Лукерью что ли? Спрашиваешь!
– Так иди.
Дважды полковник застыл на месте, что-то соображая, и с негромким хлопком растворился в воздухе. Появился минут через двадцать, довольный, с масляно блестевшими глазами.
– Работает, едрить ее… Работает!
Глава 11
Утром Шмелев привычно проснулся от покушений русалки пробраться к нему в постель. Так же привычно прогнал, бросив вслед подушку, попал, и принялся одеваться, ругаясь про себя нехорошими словами. Вот ведь неугомонная девка - полгода прошло, а все не оставит коварных поползновений. И не то чтобы не нравилась, наоборот. И даже более того… Но что-то останавливало, не разрешало подпустить ближе и открыться в чувствах. Совесть? Любовь и совесть - горький, странный коктейль.
Но в княжестве все твердо убеждены, что Яна его любовница. И попробуй доказать обратное. Не только не осуждают - гордятся, задирая нос перед иноземцами. Наш, мол, князь такую кралю отхватил, не то что ваши, пальцем деланные. И что теперь? Один раз дал слабину - теперь расхлебывай. А в речку обратно не выгонишь, народ не поймет. Скажут… Да плевать что скажут, но князь должен подавать подданным исключительно положительный пример. Сугубый, как любит повторять многомудрый волхв.
Правда, что есть что есть положительного в жительстве с русалкой, Николай так и не увидел, но вернувшийся недавно из пастырских поездок по соседним княжествам Савва убеждал оставить все как есть. Еще уговаривал детей завести, охальник старый. Сам бы на кикиморе женился. Так нет же - монашеским благочинием да старческой немочью отговаривается, а сам князя на искушение толкает. А князь, между прочим, не железный!