НИКОЛАЙ НЕГОДНИК

Саргаев Андрей Михайлович

–  Чему?
– Израил отмахнулся от клубов ароматного дыма.

–  Репутации просвещенного самодура и…

Дальше Коля объяснить не успел - в горницу стали вносить многочисленные блюда и тарелки с кушаньями. Недовольно ворчащего Базеку выгнали из-за стола вместе с книгой, чтобы не мешал сервировке, и через несколько мгновений гостеприимный хозяин сделал приглашающий жест.

–  Однако!
– одобрил ангел, принюхиваясь к ароматам.
– А чего прямо в комнате, вроде специальные трапезные должны быть?

–  Не люблю, когда много народа.

Но

Израил в ответе и не нуждался.

–  Ух ты, это и есть знаменитая "Годзилковая особая"? Слышал, но не пробовал.

Николай твердой рукой (обычное же дело, пить с ангелами) разлил водку по стаканам.

–  За встречу. Вздрогнем!

Вздрогнули. Изя выпил не поморщившись, что выдавало немалый опыт, и приналег на соленые грибочки. С постройкой варниц в Балахне соль перестала быть дефицитом.

–  Хороши.

–  А то! Рыжики еще попробуй.

Чуть слышно скрипнула дверь, и на пороге появилась прелестная русалка.

–  Я не помешаю?

–  Ну… как бы тебе сказать повежливее… - начал Шмелев.

Но ангел его подчеркнуто невежливо перебил, поднимаясь из-за стола:

–  Не слушайте этого грубияна, Яночка. Извините, мы не представлены, но у нас ходят самые лестные рассказы о вашей красоте, доброте и прочих достоинствах. Николай Васильевич, немедленно представь меня даме!

Коля встал и преувеличенно церемонно поклонился:

–  Алиса, это пудинг. Нет, миелофон. Э-э-э… да! Яна, знакомься, это Израил Родионович, можно просто Изя. Он ангел.

–  Настоящий?

–  Конечно, можете не сомневаться, у меня и удостоверение личности с собой есть. А знаете, сударыня, этот меч на поясе очень вам идет. Присаживайтесь с нами, присутствие столь красивой девушки только украсит беседу.

Русалка улыбнулась Израилу и вопросительно посмотрела на князя.

–  Только не мешай. Это у Изи терпение ангельское, а я…

–  Буду как мышка, - поспешно согласилась Яна.

–  Мыши, это невкусно, - глубокомысленно заметил позабытый всеми Базека и придвинул к себе блюдо с большой копченой стерлядкой.
– В мышах витаминов мало.

–  Итак, с чем пожаловал?
– спросил напрямую Николай у сытого ангела, который блаженно откинулся в кресле с чашечкой кофе в одной руке и толстой сигарой в другой. Когда и откуда он ее достал, так и осталось тайной.

–  Ну, как тебе сказать, - начал Израил.

–  Попробуй честно.

–  Где ты видел честную дипломатию?

–  А сейчас - она?

–  Именно. Вельт, я бы сказал, политик!

–  Понятно… Тогда давай по порядку.

–  Легко сказать. Ладно… В одно прекрасное утро, а может и не утро - время у нас штука относительная… Короче - в нашем ведомстве очень удивились, когда узнали о существовании твоего мира. Да, представь себе, живешь так спокойно, работаешь, водку пьешь, воюешь, и вдруг бац! И дополнительная нагрузка. Оно нам надо?

–  В каком смысле?
– не понял Николай.
– И какое это имеет отношение ко мне?

–  К тебе? Самое прямое. Кто тут устроил непотребство, и такое непотребство, что мир просто отпочковался от основной реальности?

–  Погоди, - Шмелев налил себе водки и выпил не закусывая, отмахнувшись от заботливо поднесенного русалкой огурчика.
– Теперь то же самое, но по буквам. Можно на пальцах, как самому тупому.

–  Хм, - ангел стряхнул с сигары длинный столбик пепла.
– Ты создал параллельный мир, понятно? Не беспокойся, он отнюдь не первый и не последний, так что основы мироздания, так сказать, не потрясены. Хотя начальство и было несколько недовольно. Вулканы не взрывались? А астероиды не падали?

–  Вроде нет.

–  Тогда все в порядке - учтено, взвешено, и далее по тексту… Работай, Николай Васильевич, в твои дела никто не будет вмешиваться. Но и ответственность, сам понимаешь… Кто заварил кашу, тому и расхлебывать. Могу только обрадовать - основной противник тоже лишен возможности воздействовать на ситуацию непосредственно.

–  Какой еще противник?
– удивился Шмелев.

–  Говорю же - основной.

–  Черти?

–  Ай, не смеши. И не смешивай порядочного росского черта, который и к нечисти-то не относится, с врагом главным. А враг силен, коварен и опасен. Сам еще увидишь. И не радуйся - он найдет много способов навредить косвенно, чужими руками. Доказательства нужны?
– ангел вытащил из-за пазухи сложенную в несколько раз карту и расстелил на столе.
– Вот, смотри.

Синие стрелки, нацеленные на Татинец и Славель, смотрелись зловеще и неотвратимо. Даже ничего не понимающая в географии с топографией русалка охнула и крепко сжала руку князя - зловещие символы подействовали даже на непосвященных. У ученого кота, к которому во время процедуры инициации речи перешло большинство знаний Змея Горыныча, шерсть встала дыбом и округлились глаза.

–  Это пипец, - пробормотал Базека и машинально схватился за бутылку.
– И все на наш редут.

–  А кто говорил, что будет легко?
– Израил Родионович достал откуда-то из бездонных карманов красный карандаш и ткнул в карту немного южнее города.
– Летом Орда будет здесь.

–  Когда точно, неизвестно?
– голос Шмелева был сух и деловит.

–  Тебе по полочкам разложить? Дебил что ли?
– удивился ангел.
– Самому головой подумать не судьба?

–  - Не груби князю!
– русалка подскочила, красивая и рассерженная одновременно.
– Ой, извини, Израил Родионович.

–  Да чего там, - усмехнулся Изя, - дело житейское. Вот смотри, Василич, кочевники будут наступать двумя малыми ордами. Одна прямо на тебя через Булгарское ханство, а вторая пройдет южнее, отрезая Татинец и Славель от низовских княжеств. После твоего падения, да не зыркай так, я теоретически, да… После твоего падения планируют встретиться у Владиславля, чтобы потом опять разойтись. Глорхи-багатур, командующий северной ордынкой, вернется назад, на зачистку местности, а сам Пету-хан возглавит поход на запад, к последнему морю