Никому не отдам

Чистякова Светлана

– Элен, ты где?
– крикнул взъерошенный парнишка.
– Ну, скажи им! А то они весь день меня фантазером обзывают. Ты же её видела!

– Не, не врет, - вытирая рот салфеткой, в разговор встряла пожилая женщина в белоснежном чепце, - жена ткача сегодня двойню родила, так леди у нее роды принимала. Золотая женщина, говорят, даром что Тёмная.

Тем временем ему принесли суп.

– Хозяйкин фирменный, - подмигнула девушка, - куриный с клецками, пальчики оближите - так вкусно.

Со стороны кухни в комнату зашла миловидная брюнетка.

– Все верно, леди была в кафе.

– И как она тебе?

– Прекрасная

женщина. Супруг может ею гордиться.

– Да...
– протянули сразу несколько голосов.

– Вот бы на него посмотреть! Он же самый сильный маг после Правителя тамошнего. И красавец глаз не оторвать. Да и дружбу с нашими братьями водит, храни их Мерлин, - мечтательно добавила пухленькая девчушка.

Саймон попробовал ароматный суп и чуть не застонал от удовольствия. Он хорошо помнил этот вкус. Алёнка часто ему варила такой. Он внимательнее взглянул на ауру хозяйки кафе, сразу же замечая, что на ней иллюзия. Причем, сработанная явно Светлым.

Прочитав частичное снимающее заклинание, он сосредоточился и, уловив её боль, сразу же забрал себе крепко сжав зубы, чтобы не закричать. Разумеется, сними он иллюзию полностью, боли бы не было, но настоящий образ девушки тогда увидели бы все, а это в его планы не входило. Саймон снова взглянул на неё. Защитные чары пали, и теперь, вне всякого сомнения, перед ним стояла Алёна.

Один Мерлин знает, чего ему стоило сдержаться и не броситься к ней, не схватить руки и не утопить в поцелуях. Так, чтобы красивые глаза подернулись дымкой. Но он научился ждать. Все эти полгода каждый день, каждый час он ждал. Что Закария Мэллори скажет ему, куда спрятал сестру. Потому что поверит в него, в Саймона Стайлса. В то, что чувство к Алёне - это любовь, а не блажь или увлечение... что он готов ждать столько, сколько потребуется, несмотря на то, что тоска по ней медленно убивала его. Он тысячи раз перечитал прощальное письмо Алёны, вглядываясь в каждую букву, чтобы представить себе, как она выводила их изящной рукой.

"Я люблю тебя, Саймон. Так сильно, что не могу поступить иначе. Твои родные правы. Брак со мной разрушит тебе жизнь. А я хочу, чтобы ты был счастлив".

Всего несколько строк без подписи. Только мокрые пятнышки слез на бумаге, которые ещё не просохли к тому времени, когда он впервые в полном отчаянье читал эти слова.

И сейчас, когда он смотрел на нее, понимал, как никогда остро, что она и есть его счастье. Что его жизнь ничего не стоит без её глаз, улыбки, счастливого смеха. Он нашёл своё сокровище, и больше никогда не отпустит.

Посетители в кафе закончили свою трапезу и шумно распрощались, сетуя на краткость обеденного перерыва. Когда за последним закрылась дверь, молоденькая официантка, спросила у Алёны, может ли она посетить портниху, раз уж до вечера народа не предвидится. Получив утвердительный ответ, девушка просияла, выпорхнув из кафе словно бабочка.

– Суп стоит две монетки, - вежливо обратилась к нему Алёна, - оставьте на столе, когда закончите, - легко кивнув головой на прощание, проследовала в сторону кухни.

Саймон вскочил, на ходу рассеивая чары, устремился за ней.

– Малыш!
– крикнул он, испугавшись, что если упустит из виду, то потеряет навсегда.
– Я пришёл за тобой...

Девушка пошатнулась. Он подскочил к ней, развернул к себе, заключая в объятия и не переставая покрывать любимое лицо поцелуями...

***

Алёна ждала его с тех пор, как ушла леди Элис. И все равно оказалась не готова к шквалу эмоций, захлестнувших её, как только она услышала голос Саймона. А когда он обнял и стал целовать, все, что ей оставалось, это всматриваться в его лицо, спрашивая себя, как же она смогла прожить без него так долго.

– Мне было так плохо без тебя, Сай, так плохо. Но, я старалась...

– Родная моя, - он вновь осыпал её поцелуями, - все прошло, теперь мы вместе. Навсегда вместе. Ты моя... Только моя... Никому не отдам... Никогда...

Терзавшая тоска по этому мужчине завладела разумом. Она откликнулась на его ласку и через миг сама с исступлением впилась ему в губы, запуская руки в роскошные мягкие волосы, прижимая к себе, словно желая, наконец, напиться из единственного источника, который давал возможность жить.

– Малыш, - застонал он, оторвавшись от неё. В его глазах плескалась ответная жажда.

Саймон подхватил её на руки. Мгновение, и она уже лежала в незнакомой комнате на шёлковых простынях огромной кровати.

– Добро пожаловать домой, любимая, - жарко прошептал он ей в ухо.

Не прекращая целоваться, путаясь в одежде, дрожащими руками они избавились от нее.

А потом для Алёны потеряло значение все, кроме безумного всепоглощающего желания быть с ним, быть его.

Она извивалась под его сильным телом, хрипло стонала и шептала ему все накопленные за полгода и невысказанные слова и милые нежности. А он опять прожигал её глазами, заглядывая в самую душу, улыбался той самой, сводящей с ума, улыбкой, бесстыдно нашептывая в ответ, что хочет с ней сделать. Из последних сил она вывернулась из-под горячего гибкого тела, подивившись своей силе, опрокинула его на спину.

– Теперь твоя очередь, Саймон Стайлс, - взглянув в потемневшие от страсти глаза, она вновь впилась в крепкие губы, упиваясь сладостью, что они дарили ей.
– Любимый, - она покрыла поцелуями его лицо, вновь вернулась к губам, провела по ним языком, заставляя вздрогнуть и застонать. Затем проложила дорожку из поцелуев до мускулистой груди, шепча нежные глупости, ласкала, целовала, дразнила языком, опустившись к подтянутому животу, с наслаждением потерлась лицом, втянула в себя запах, вызывая у него рваный вздох:

– Ты никогда... Малыш... никогда раньше...

Едва сдерживаясь сама, Алёна, затаив дыхание, чтобы не застонать от предвкушения, опустилась ещё ниже:

– Это не значит, что я не хотела. Боже, мне снилось это почти каждую ночь.

С горящими щеками, она вновь посмотрела в одурманенные восторгом серые глаза и начала плавно съезжать губами вниз по гладкой пульсирующей приливами крови идеальной форме. Он у него красивый и нежный. И почти обжигающий.

Она лизала, покусывала, гладила рукой, захватывала губами, получая от всего неведомое раньше наслаждение, вслушиваясь в его стоны, временами поднимая голову, чтобы встретить горящий взгляд и увидеть искусанные от нетерпения губы. Его стоны сводили с ума, и крошечные искорки счастья от того, что именно она дарит ему желанную ласку, рассыпались по спине горячим ознобом. По его телу прошла сумасшедшая дрожь, и она, выпустив его из плена своих губ, подтянулась на руках, целуя каждую черточку любимого лица, сама улетая, растворяясь в ослепительном удовольствии, разделенном на двоих.