Никому о нас не говори
Шрифт:
Но буквально пять минут назад он грозился расправиться со мной.
— Короче, — недовольный бас летит из окна, и тонированное стекло в нём уже поднимается.
Я не знаю, что заставляет меня все же дёрнуть ручку пассажирской двери. Ощущение, что ещё несколько секунд под ливнем, и у меня пойдут сколы по зубам, или слабоумие?
Но я снова сажусь в иномарку Тимура. Господи! Я даже дышать забываю на какие-то мгновения. Здесь тепло, сухо и уже вовсю шумит печка, обдувая горячим воздухом. И ещё меня опять топит в запахе пряного парфюма…
А я вот грязная, и по мне течёт вода. Это сразу же возвращает
— Извини. — Я сразу же бросаюсь вытирать продрогшими ладонями мокрые следы вокруг себя. — Я всё сейчас…
— Это натуральная кожа. Ничего с ней не будет, — обрывает меня Тимур. — Куда ехать?
— Западный, — отвечаю тихо, потупив взгляд в панель перед собой.
Тимур одним движением руки переключает передачу, и иномарка на последних секундах зелёного сигнала светофора врывается в поток машин.
Мы едем молча. Я сижу, вцепившись в свой рюкзак, и даже не смотрю в сторону водителя. Единственное, что хоть как-то помогает немного расслабиться, — это тёплые потоки воздуха, окутывающие меня со всех сторон. Но в машине Тимура мне всё равно некомфортно. Сама не замечаю, как носок моего насквозь промокшего кроссовка уже постукивает по полу, и от этого дёргается колено.
— Зачем села, если трясёшься от страха? — вдруг усмехается Тимур.
Ехидно так и издевательски. Моя нога тут же прекращает дёргаться.
— Не трясусь. Просто замёрзла, — съёживаюсь и бурчу себе куда-то в ворот рубашки.
— Я сделаю теплее. — Тимур резко снимает руку с руля и тянется к кнопкам на панели.
— Не надо. — Не менее резко останавливаю его, дёрнувшись к этим же кнопкам.
Но в этой машине мы так близко, что размаху бьёмся друг о друга локтями. От удара простреливает все нервные окончания. И, видимо, не только у меня. Я и Горин одновременно шипим от боли. Решаюсь искоса взглянуть на Тимура. Он морщится, стиснув челюсть, а по салону автомобиля разлетается его недовольный вздох. Да и сам Тимур не излучает ничего, кроме враждебности. Я дышу в этой машине не только парфюмом Горина, но и его раздражением.
— Извини, — обхватив себя за локоть, смущённо шепчу я.
И Тимур лишь немногословно мычит:
— Угу.
Опять в салоне тишина. Едкая и такая колючая, что у меня по коже пробегают волнами мурашки. Особенно когда Тимур прибавляет машине скорости. Он будто бы в шашки играет на дороге, маневрируя из одной полосы в другую. Нам уже пугающе часто сигналят соседние водители. И при очередном таком резком манёвре и внезапном торможении, я не выдерживаю. Замечание само срывается с моих губ:
— Можно же осторожнее.
— Мне есть куда спешить, — ответ Тимура опять с налётом надменности.
И мне вдруг так хочется съязвить. Задать вопрос: «Спешишь людям морды бить?» Я даже рот открываю и набираю воздуха в лёгкие, чтобы взять и спросить, но вовремя останавливаюсь. Захлопываю свою варежку и отворачиваюсь к окну. И так уже наговорилась.
— Давай. Спрашивай, — выпаливает Тимур. — Я же вижу, у тебя зудит на языке.
Но я решаю притвориться, что растекающаяся вода по окну — это очень увлекательная картинка. Отмалчиваюсь на слова Горина.
— Хочешь узнать, спешу ли я в то самое место? — он вдруг сам озвучивает мой вопрос. И сам же на
— Не собираюсь, — говорю хладнокровно.
— А может, я сейчас спешу в лесок тебя отвезти, как свидетеля, и придушить, — Горин понижает голос.
Я слышу в его интонации всё ту же злобу, но моё хладнокровие это не спасает. Оно стремительно летит вниз от заявления Тимура. Умом понимаю: всё это специально. Он хочет задеть меня. Вывести. Придавить морально. Но ничего поделать не могу. То самое беззащитное во мне заставляет меня же лишь напрячься и смело произнести:
— Если бы не верил, то уже точно вёз бы меня в лес.
— А кто сказал... что мы едем... не туда? — Тимур плавно растягивает свой ответ и так же плавно вдруг уводит машину с широкого и известного мне проспекта в незнакомый прилегающий переулок.
И я подрываюсь на сиденье. Верчу головой в разные стороны, пытаясь всмотреться в пелену дождя на улице, а внутри всё мгновенно холодеет. Я наконец перевожу взгляд на Тимура за рулём. Испуганно смотрю на него, рассевшегося царём у себя на сиденье: ноги широко расставлены, левой рукой подпирает свою полулысую голову, но правой всё равно крепко держит руль, а уголки его губ приподняты в ухмылке. Он понимает, чувствует моё смятение и всячески демонстрирует это.
— Выдохни. Я через этот проулок пробку объезжаю. А то сейчас весь воздух в салоне в себя от страха всосёшь, — ёрничает Горин.
И на несколько мгновений переводит своё внимание с лобового на меня. Мы пересекаемся взглядами. Глаза Тимура полны холода. Он не смотрит ими, а прокалывает. Но от его взгляда злость и ощущение какой-то полной беззащитности перед ним лишь заставляют мою кровь закипать, а дыхание учащаться. Он и правда просто издевается.
— Слушай. Давай просто договоримся, — Тимур отворачивается и неожиданно принимает нормальное положение за рулём. Выпрямляет спину, ухмылка пропадает с его лица, а голос слегка просаживается. — Один раз и навсегда. Я отвожу тебя сейчас домой, и мы больше никак не соприкасаемся. Я тебя не знаю. Ты меня не знаешь. Если кто будет спрашивать о том, что видел нас на той вечеринке, сошлись на то, что я был в очко пьян, неадекватен. Приставал, а ты меня послала. Но ни слова, что ты интересовалась мной из-за татуировки и прочее. Просто забудь всё, что видела. Это всего лишь подпольные бои. Некоторые просто выпускают там пар. А я там, потому что так нужно. — Замечаю, что костяшки пальцев Тимура белеют. — Будешь держать рот на замке — у тебя всё будет хорошо. Усекла? — Тимур снова кидает на меня взгляд.
Он, как дротик, влетает в меня, и я тут же, не задумываясь, киваю. Тимур ещё раз осматривает меня, скромно сидящую рядом на пассажирском, и только потом отворачивается с вопросом:
— На какой улице ты живешь?
И я отворачиваюсь тоже:
— По пути будет торговый центр. Останови там. Я дальше сама дойду. — Сообщать Тимуру свой точный адрес даже под дулом пистолета не стану.
— Я высажу тебя в ближайшем к нему дворе.
И после этих слов машина действительно сворачивает в ещё один проулок, не доезжая до пункта назначения. Тимур ещё несколько минут лавирует на поворотах, светофорах и останавливается во дворе обычной хрущёвской пятиэтажки, стоящей прямо за торговым центром.