Никому о нас не говори
Шрифт:
— Просветова, чего стоишь?!
Твою же! Меня как стрелой пробивает. Только что у меня просто из-под носа стащили мой рюкзак.
Я наконец срываюсь с места, рванув в ту сторону, где скрылся тот тип в серой толстовке. Под недовольные «эй» и «ой» расталкиваю заходящих в столовку студентов.
Выбежав в заполненный людьми коридор, верчу головой на все триста шестьдесят. Из столовой есть всего три пути бегства: прямо — на лестницу на второй этаж, направо — к спортзалу и налево — к длинному холлу с ещё одной лестницей. И именно туда стремительно направляется серый капюшон.
И я бросаюсь в ту же сторону. Лавирую в толпе, забыв,
Мне даже попросить некого помочь догнать этого придурка! Пока обращусь к нашей охране, он сбежит уже на раз-два.
Но неожиданно вор в сером не поднимается по лестнице, а скрывается под ней. И через какие-то сотые доли секунды я сама добегаю до ступенек, ведущих вниз. По ним уже разбросаны мои тетради, ручки, карандаши, методички...
Облегчение пополам со злостью заставляет меня одновременно и выдохнуть, и сжать кулаки. Да кто-то просто издевается надо мной! Своровал мой рюкзак и выпотрошил содержимое на ступеньки! На которых, кстати, не вижу ни рюкзака, ни самого вора. Зато замечаю приоткрытую дверь в цокольный этаж и свою пропажу возле неё.
Моё лицо теперь пылает не только от бега, но и от накатывающей злости. Стиснув зубы, я перешагиваю через свои вещи и спускаюсь по ступенькам. Поднимаю опустошённый рюкзак с пола и, отряхнув, осматриваюсь, качая головой. Этот паскудный воришка раскидал всё моё добро не только на лестнице, но и по коридору на цокольном этаже.
На старой плитке в нескольких метрах от двери в неярком свете лампочек вижу всё, что лежало в заднем кармане: студенческий, электронный пропуск и ключи от квартиры.
А того идиота в серой толстовке и след простыл. Значит, вот как! Придурок решил скинуть свою «добычу» здесь и сбежать в соседнее крыло академии через цокольный этаж?
Кому такой прикол мог показаться забавным, и гадать не нужно! Петрова! Просто ли так она сегодня косилась на меня, мерзко хихикая?
Тяжело выдохнув, я с психом запихиваю свои вещи обратно в рюкзак. Боже, ну где я так провинилась, чтобы каждый новый день становился хуже предыдущего?
Быстро собрав всё на ступеньках, нехотя захожу в коридор цокольного этажа.
Мой нос сразу же атакует запах сырости. Задерживаю дыхание и делаю несколько шагов вперёд, чтобы поднять ключи. Только так их и не поднимаю...
Замираю как вкопанная, чувствуя неприятное шевеление волос на затылке. Я чётко ощущаю движение позади себя. А когда делаю судорожный вдох, у меня по спине опускаются мурашки. Снова запах этого парфюма — терпкий и пряный.
Через секунду перед моим лицом мелькает широкая ладонь и край чёрного рукава кожанки. За моей спиной точно не тот, кто стащил мой рюкзак.
Я едва держусь на ногах, когда эта ладонь резко, но аккуратно зажимает мне рот, а над ухом раздаётся сиплое:
— Не ори. Есть разговор.
Глава 15
Глава 15
От испуга роняю рюкзак обратно на пол. Несколько секунд я, не двигаясь, шумно дышу в широкую горячую ладонь Горина, закрывающую мне чуть ли не пол-лица.
— Я сейчас убираю руку, а ты молчишь. Договорились? — чётко, вполголоса проговаривает
Мне ничего не остаётся, кроме как согласно и очень активно кивать. Его ладонь разжимается, и я резко оборачиваюсь, попадая под взгляд Горина — жёсткий и режущий. Тимур, перекрывая собой проход обратно к лестнице, стоит напротив во всём чёрном: джинсы, кожаная куртка, футболка. И только белые кроссы как бельмо.
— Ты больной? — перевожу дыхание, стараясь выровнять подскочивший пульс. — Что тебе от меня нужно?
— Ну, очевидно, что поговорить, — Тимур расслабленно жмёт плечами и засовывает татуированные ладони в карманы джинсов.
Кажется, эта поза — широко расставленные ноги и всунутые в карманы руки — у него неизменна.
— Цирк с похищением моей сумки — твоя идея? — опасливо оглядываюсь.
На всякий случай проверяю: в этом плохо освещённом коридоре цокольного этажа нас действительно только трое: я, Тимур и мой рюкзак, валяющийся на полу между нами. Пребывание наедине с Гориным не даёт мне никакого чувства безопасности и спокойствия. Я ещё помню, как он сначала лапал меня, делая гнусные намеки, потом вообще озверел…
А если здесь ещё окажется и тот вор? Двое парней и одна я… Сердце прыгает между ребёр. Да, мы сейчас в стенах академии, и у меня есть надежда, что ничего со мной не случится. Только откуда мне знать, что задумал Тимур? Но, кажется, здесь, на цокольном этаже, кроме нас, никого.
— Мне нужно было встретиться с тобой без лишних глаз, — Тимур холодно отвечает на мой вопрос.
— Ты мог написать.
— А ты вот так взяла и сразу бы пришла? — он язвительно усмехается.
Я отмалчиваюсь. Не пришла бы. После нашего общения на той тусовке вряд ли у меня возникло бы такое желание. И сейчас, стоя под вызывающим взглядом Горина, я бы очень хотела бежать куда глаза глядят. Но сейчас они глядят на гордый размах плеч под чёрной косухой.
— На той вечеринке мы не договорили, — Тимур нарушает наше молчание.
— А если я вообще не хочу с тобой договаривать? — осторожно подаю голос. И даже делаю такой же осторожный шажок к своему рюкзаку. — Можно, я уйду отсюда?
— Нельзя, — бьёт по ушам грубый тон Тимура.
Я вздрагиваю, Горин уже стеной становится перед моим носом.
— Рассказывай, как ты узнала про бои? — глаза его сужаются.
— Я ошиблась адресом, — повторяю то, что сказала ему ещё тогда.
И Тимуру точно не нравится этот ответ. На его лице пролегает тень раздражения. Я слышу, как Горин втягивает носом воздух, и вижу, как пугающе раздуваются его ноздри.
— Ты за тупого меня держишь? — через зубы цедит он.
Тимур злится. Это заметно. Это чувствуется. Но другого ответа ему у меня действительно нет. Поэтому всё, что могу из себя выдавить, — это какое-то беспомощное:
— Я клянусь.
Горин взрывается. Он с размаху пинает ногой старую кипу перевязанных журналов, уложенных у стены. Она задевает другую стопку и ещё несколько рядом стоящих. Они с глухим стуком сваливаются на пол по принципу домино. Тимур подлетает ко мне, как коршун. Я испуганно жмурюсь, ожидая, что он опять схватит меня за плечи. Жду этой секунды, напрягая каждый миллиметр своего тела. Но ничего подобного не происходит. Я лишь ощущаю, что Горин склоняется надо мной. Запах парфюма становится чётче и ярче. Я решаюсь открыть глаза. И взгляд Тимура оказывается точно напротив. Он просто налит злостью. В его глазах она кипит и плещется.