Никому о нас не говори
Шрифт:
Ведь сейчас мы едем не в кинотеатр.
Знала бы моя мама, какую лапшу ей Соня на уши навешала и пыль в глаза пустила, то вряд ли бы ей даже на порог разрешила ступить. Но каким-то магическим образом Соня просто внаглую отпросила меня у моей мамы. Не хотя, мама все-таки согласилась. Правда, не забыла про лекцию о том, что я должна вести себя прилично и абы с кем не знакомиться.
А мне, как обычно, не хватило духа твердо сказать «нет» Соне, которая опять смотрела на меня глазами голодного кота.
И теперь такси съезжает с широкого проспекта на узкую улочку частного сектора
Соня выскакивает из машины первой и шутливо в галантном жесте подаёт мне руку. Я хмуро свожу брови, намеренно её игнорируя. Но Соня буквально насильно вытаскивает меня из такси на улицу.
— Трофимова, ты меня бесишь, — раздражённо изрекаю я. — Не люблю, когда так делают!
— Как? Живут и веселятся? — цокает языком Соня.
Бросаю скептический взгляд на подругу, а потом на дом за забором. Не знаю по поводу живут, но веселятся там точно. В вечерних сумерках по улице вовсю разлетаются мощные басы. Всё это мне не по душе. Я с надеждой оборачиваюсь к тому месту, где только что стояло такси. Может, просто запрыгнуть обратно в машину и домой? Но позади меня пусто, а свет задних фар уже мелькает где-то в конце улицы. Я тяжко вздыхаю, ощущая какое-то бессилие. Ясно. Просто так сбежать у меня не получится.
А Соня вдруг обхватывает моё лицо одной ладонью, а во второй у неё уже зажат тюбик помады. Подруга ловко, не замечая моё недовольное мычание, наносит мне что-то на губы. И оно противно пахнет карамелькой.
— Ты что, совсем уже? — бормочу я через сплющенные губы.
— Так-то лучше, — Соня быстро завершает свой финт с помадой и прекращает мучить моё лицо. — Пошли.
— Но… — только и успеваю вякнуть я.
Трофимова не думает со мной церемониться. Крепко приобняв, она тащит меня за собой в только что открывшуюся калитку, из которой вываливается совершенно незнакомая мне толпа парней и девчонок. Они ржут и дымят как паровозы. Но Соню это вообще не смущает. Ребята весело приветствуют её, а она их. Я удивленно поглядываю на Трофимову, но та лишь отмахивается.
И, как только за нами закрывается калитка, я словно попадаю в какой-то молодёжный американский фильм, а заодно ещё и на обложку модного дизайнерского журнала.
Потому что вижу перед собой просторный двор с ровными дорожками, вдоль которых высажены маленькие ёлочки. А сами дорожки ведут к шикарному кирпичному особняку с огромной открытой террасой. Там-то и происходит основное движение.
Почти вся терраса забита молодежью. Кто-то танцует, кто-то курит, а кто-то самозабвенно целуется.
— Как ты вообще узнала об… — спрашиваю у Сони и обвожу взглядом всё, что только попадается мне на глаза, — этом?
— Вчера пригласила девчонка из секции по волейболу. Это её дом. Я тебя с ней познакомлю сейчас. Там, кстати, будут и ребята из того квест-клуба, — отвечает она, продолжая уверенно подталкивать меня вперёд. От одного упоминания про квесты меня передёргивает. Квесты — это не к добру. Проверено. Но мы уже оказываемся на ступеньках террасы.
— Я через два часа должна быть дома, — бурчу я.
— Будешь. Не паникуй. А пока мы просто затусим. Здесь все нормальные ребята. Никаких а-ля Петровых. Тебе
Я даже не успеваю с претензией сказать Соне, что в этом есть и её вина, как она уже заталкивает меня в дом.
А мне здесь сразу не нравится. Шумно. Накурено. Властвует полумрак. Дымно. И этот дым пахнет чем-то приторно-сладким. А вот Трофимова явно в своей тарелке. Интересно, когда это Соня и учиться успевает, и по вечеринкам ходить?
Она легко протискивается между снующими туда-сюда людьми и парочками, которые вот-вот сожрут друг друга ртами, и крепко держит меня за руку. С каждым шагом, что отдаляет меня от входной двери, я готова отвешивать самой себе подзатыльники. Ну вот на кой чёрт? Почему я такая слабохарактерная? Надо было отказать Соне ещё дома! Я же не хочу здесь находиться, но покорно иду за Трофимовой.
И она знакомит меня с небольшой компанией, которая приютилась возле окна в гостиной. Хотя, может, это и не гостиная вовсе. Повсюду в доме стоит завеса дыма и работают диско-шары. Во всей этой тусовочной суматохе я даже не запоминаю имена, которые мне вразнобой называют знакомые Сони. Рита… Маша… Лера… и какой-то Егор…
Кто все эти люди? Но кто-то из них всовывает мне в руки уже открытую стеклянную бутылку с трубочкой в горлышке. Я не пробую, но принюхиваюсь. Судя по запаху, это что-то алкогольное, поэтому просто вежливо держу бутылку в руках и давлю натянутую улыбку. А вот Соня безо всякого сомнения потягивает этот коктейль через трубочку, весело общаясь с ребятами. Хотя как вообще можно общаться, когда здесь всё окутано ломаными басами.
На подобных сборищах была я всего лишь один раз. Мой одноклассник закатывал как-то вечеринку перед выпускным. Позвал всех, кто вообще мог прийти. А закончилось всё крупной дракой и вызовом наряда полиции, которая всех и разогнала.
Не удивлюсь, если и здесь всё закончится так. И я точно не расстроюсь, потому что сейчас я просто стою рядом с Трофимовой, которая иногда настойчиво пытается втянуть меня в беседу. И чуть ли не через каждые пять минут воодушевленно спрашивает: «Всё нормально?»
Нет. Мне не нормально. Рядом с нами во всю стену необъятных размеров зеркало. От потолка до пола. Через туманную пелену я вижу себя со стороны. Вижу и понимаю, что не вписываюсь в происходящее не только внутренне, но и внешне. Растрёпанные светлые волосы, мрачный и очень простой прикид, бледное лицо без какого-либо макияжа. Зря только Соня тратила на меня свою помаду. Её наличие на моих губах никак не делает меня ярче.
Рядом со мной эффектная брюнетка Рита, русоволосая Маша с пирсингом в носу и микродермалом* на шее, вся в татуировках Лера и какой-то кудрявый Егор…
Я здесь не в своей тарелке. Даже несмотря на то, что друзья Сони весьма дружелюбные на общение ребята. У меня лёгкие забиты дымом, а уши хотят свернуться в трубочку.
Меня хватает на парочку плоских шуток одного из парней компании Сони. Кажется, Егора… Девчонкам весело, но я хочу на воздух. Здесь всё словно давит на меня.
— Сонь, я мигом в уборную, — вру подруге на ухо, когда та хохочет от очередной несусветицы из уст того кудрявого.