Никому о нас не говори
Шрифт:
— Это не моя, — сразу же ляпаю я.
— Кошка? — Тимур вопросительно изгибает только одну бровь. Ту самую, правую, с выбритым уголком, оставляя левую абсолютно неподвижной. — Или аватарка?
— Кошка, — выговариваю сдавленно.
И опять повисает молчание. Я лишь сильнее сжимаю в руке плитку шоколада, пока Горин самым наглым образом рассматривает меня с головы до ног. Обычно люди так разглядывают вещи на полках в магазине. Но даже вчера он не смотрел на меня так сосредоточенно оценивающе, когда я сидела перед ним вообще голая.
—
— Говорить? — переспрашиваю неожиданно пискляво, отчего ещё сильнее меня съедает жар.
— А тебе нечего сказать? Или ты просто так глаза на меня ломаешь? По моей страничке в интернете шаришься?
— Я случайно.
Горин расплывается в самодовольной улыбке, склоняя голову набок.
— Рассматривала мои фотки? Искала, где бы ещё на мой шикарный голый зад глянуть, раз в раздевалке не насмотрелась? Так их там нет, но могу тебе кое-что дропнуть*, если у тебя айфон.
У меня нет айфона, и я понятия не имею, что такое «дропнуть», поэтому и на то, и на это я отрицательно верчу головой.
— А, ну да, — цокает Тимур, изучающе осматривая меня и заодно задумчиво обводит свою нижнюю губу языком. Я ловлю этот жест взглядом, заливаясь краской по самые уши.
Горин вдруг достаёт руки из передних карманов и перемещает их к карманам задним. А я всё ещё стою не двигаясь. И, пока я хочу лишь одного — провалиться сквозь землю, да поглубже, в руке Тимура появляется самая обычная шариковая ручка. Достав её, он сокращает расстояние между нами на полшага.
Полшага, и я вдыхаю терпкий, слегка пряный аромат мужского парфюма. На мгновения от этого запаха у меня темнеет в глазах и плывёт в голове.
Пытаюсь проморгаться и избавиться от этих тёмных кругов перед собой, а Тимур забирает из моих ладоней плитку шоколада. И я лишь беспрекословно разжимаю пальцы и отдаю её. Горин сразу что-то размашисто пишет на яркой обёртке, после этого убирает шариковую ручку опять в задний карман своих джинсов.
Дальше ему ничего не мешает раскрыть шоколадку и отломить от неё один прямоугольный кусочек. А я взгляда не могу отвести от тыльной стороны его ладоней. Они украшены не только линиями татуировок. Несколько засохших кровоподтеков красуются на выступающих костяшках пальцев. Мой без того ускоренный пульс становится ещё быстрее. Такие ссадины же могут появиться от ударов по чему-то? Или по кому-то?..
— Наберёшь мне. — Тимур буквально всовывает мне уже развёрнутую плитку обратно в руки, пока стою перед ним как пришибленная. — Но только не сегодня. Я занят. Давай завтра. В районе десяти-одиннадцати вечера.
А на шоколадной обертке написаны в ряд цифры. До меня наконец доходит. Я отмираю, делая резкий вдох. Уши горят. Щёки пылают.
— Тимур, послушай… — сбивчиво проговариваю я, поднимая взгляд на Горина.
И тот снова хмыкает и чуть склоняется надо мной.
— Тим, — выдыхает мне в лицо своё имя. — Запиши меня просто — Тим.
— Т-ты всё
И в меня снова летит очередная усмешка Горина.
— Да-да, не такая, жду трамвая. — Он отступает от меня на шаг назад и надкусывает отломленный от моей шоколадки кусок. — М-м-м, — тянет оценивающе, — с мармеладом. Тоже такой люблю. За номер не благодари, а то ты скоро дыру во мне проглядишь.
Сверкнув глазами, оставляет меня в коридоре у окна смотреть на его удаляющуюся широкую спину в чёрной кожанке.
— Твою мать… — произношу я одними губами.
Хватаю ртом воздух и тут же его выдыхаю. Пытаюсь сбросить себя этот вязкий морок, оставшийся от Горина. Зажмурившись, прячу пылающее лицо в ладонях, забив даже на то, что в руках у меня всё ещё шоколадка. Я утыкаюсь носом в её упаковку и часто дышу.
Твою мать! Горин просто и всерьёз принял меня за свою фанатку.
— Просветова! — от громкого голоса преподавателя я вздрагиваю. Убираю ладони от лица, едва не выронив плитку шоколада на пол. — Долго в коридоре стоять будем? На пару идти думаете?
________________________________________________
*дропнуть — сленговое, разговорное выражение. Обозначает бесконтактный обмен файлами между устройствами Apple через функцию AirDrop.
Глава 10
Глава 10
Уставившись в тетрадные клеточки, я медленно заштриховываю одну за одной. И так уже полчаса, пока идёт лекция.
— Что там в четвёртом пункте? Я записать не успела, — шепчет Соня, заглядывает мне под руку, а заодно выдёргивает меня из момента, когда Горин пишет мне свой номер на шоколадке.
— А? — я вздрагиваю, непонимающе уставившись на Трофимову.
— Ты не пишешь, что ли? — она удивлённо смотрит мне в тетрадь.
Поджав губы, я кратко отмахиваюсь, а Соня хмурится. Склонившись к моему уху, она тут же принимается мне нашептывать:
— Ты из-за истории с Петровой так грузишься? Да не переживай. Сегодня её точно не будет, видела пост у неё в блоге. У них какая-то сходка тиктокеров. А завтра выходные. Всё уляжется до понедельника.
— Угу. Уляжется, — тихо и вяло отвечаю ей, принимаясь дальше зарисовывать квадратики.
У меня и в голове-то ничего не укладывается, не то что в реальности. Мне нужно сосредоточиться на лекции и том, что объясняет преподаватель, а я всё никак не отпущу из своей головы этот разговор с Тимуром. Смотрю в тетрадь, а вижу его сбитые костяшки татуированных пальцев… И в горле сразу же сушит…
— Короче, — чересчур шумно вздыхает Соня, — пора выводить тебя из депрессии. Я понимаю, что ты слишком впечатлительная, но так тоже не годится. У меня идея!
— Сонь, — бормочу я, не отрывая взгляда и кончика ручки от тетради, — я же сказала: ни на какие квесты больше не пойду.