Никто не умрет
Шрифт:
– О, боже!
– воскликнула Соня, ухватила Ивану под локоть и повела прочь от Ирины.
По пути она выговаривала ей за неуместную реплику: "не нужно всем рассказывать о свадьбе заранее, это - плохая примета". Ее громкий шепот гулко отдавался в пустом коридоре. Ирина его услышала бы, даже если не прислушивалась бы. Но она очень напрягалась, боясь упустить хоть слово.
Потом Ирина проскользнула обратно в класс, тихо бормоча проклятья в адрес Хохмача:
– Вот зараза! Убью и закопаю! Столько нервов потрепал, балабол недоделанный.
Как только она появилась в дверях, Хохмач, который видел, как она выходила из аудитории, вскочил с места и тоном слащавой заботливости
– Разрешите Худяковой войти, Петр Владимирович.
– Войти?
– Петр Владимирович отвлекся от формул, которые с видом пожизненно осужденного на галеры выписывал на доске троишник Морозов.
– Я не знал, что она выходила.
– Ей нужно было очень срочно, понимаете. У нее эта самая, диарея...
– добавил Мулат и громко фыркнул в кулак.
Петр Владимирович строго погрозил пальцем весельчакам. Ирина же, усаживаясь на свое место, стрельнула в "белобрысого балабола" и его смуглокожего соседа по столу убийственным взглядом. Если бы энергия этого взгляда могла материализоваться, то Хохмач сгорел бы в один миг. Но он не только остался жив, но и не потерял хорошего расположения духа.
"Трепачи проклятые. Смейтесь-смейтесь пока. Но посмотрим, кто из нас будет смеяться последним. У меня для вас тоже есть интересная информация. Как вам понравится, что ваша общая Ивана выходит замуж? И ведь какая таинственность - никто даже не знает, кто ее жених. Эта дурочка простушкой только прикидывается".
Ирина была довольна, что Ивана не перешла ей дорогу к сердцу Хана, и все же ее немного беспокоила мысль о том, что та нашла, может быть, удачную партию, раньше нее. "Наверное, ботан какой-нибудь. Кто на ее мощи еще может клюнуть", - тут же успокоила она сама себя.
Гл. 7. КОВАРСТВО ЛЮБВИ
Было уже далеко за полночь. Лунный свет, попадая в комнату сквозь ветви деревьев, рисовал на потолке и стенах загадочные силуэты. Ощущение, что сейчас он должен вспомнить что-то очень важное, но давно забытое, не давало ему заснуть. Но память упорно не желала возвращать ему эту часть прожитой жизни. Хан напряженно вглядывался в тени на стене, словно они могли помочь ему отгадать эту загадку. От двери к изголовью кровати скользнула змея, медленно подняла голову, изящно изогнув тело. Завороженный трансформациями театра теней, он погрузился в оцепенение...
...Яркие солнечные блики на старинном оружии, развешанном на стенах, сильные руки подбрасывают его, он летит вверх, потом падает вниз - сердце замирает от восторга и страха, он кричит и падает в теплые бережные объятья...
Он открыл глаза, фонари за окном, привычный шум ночного города. Он - еще "там" или уже здесь? И что с ним такое было? Если он спал, то сон длился не более мгновения. И то, что он видел, не могло быть сном. Слишком ясными были образы. Он четко осознавал себя в каждый момент видения, ощущал прикосновения и понимал то, что раньше ему было неведомо. Глубоко в груди засела огненная заноза. По щекам текли слезы счастья и скорби одновременно. Хан никогда ранее не испытывал такого дикого сочетания чувств. Вся его прежняя жизнь стоила этих нескольких мгновений, в которые он познал смысл всего, что с ним происходило и предстоит совершить в будущем.
На следующее утро он не смог ее найти, он высматривал ее в коридорах здания, во дворе, заглядывал в аудитории - тщетно.
"Женщина создана с одной лишь целью - продолжение рода, - всегда говорил ему Якудза, - Не сей свои семена повсюду. На плохой почве даже элитные сорта могут выродиться в сорняк. Когда придет срок подумать о потомстве,
Хан любил учителя и хотел бы всегда и во всем следовать его советам, но созревающее для половой жизни тело требовало свое - в голове юноши рождались эротические фантазии, которые он не мог воплощать в одиночку. Если бы он жил один на необитаемом острове и если бы у него не было одноклассников и соседей по улице, щедро делившихся с ним своими сексуальными подвигами, он чувствовал бы себя не так тяжело. Учитель строго контролировал его в том, что касалось тренировок, но не мог быть с ним постоянно, и его ученик тайно обманывал его. И как всякий обманщик, находился в постоянном напряжении, что правда станет явью, что учитель разочаруется в нем. Но что он мог поделать с зовом плоти. Он хотел чувствовать, его глаза среди "тысячи тысяч" жадно искали... части тела, сулящие удовольствие.
"А может это она?
– он с надеждой заглядывал он в декольте проходящей мимо девушки, - Якудза сказал, что я должен найти. Значит, мне нужно проверить много вариантов".
Часто его поиски заканчивались в постели новой знакомой. Но какой бы темпераментной ни была ночь, на следующее утро от нее в душе оставалось изрядная доля усталого разочарования... и вины...
"Я не должен был, - твердил он, яростно выбивая песок из старой тренировочной груши, - Зачем мне нужен этот сорняк"...
Если бы он мог понять, зачем сейчас нужна была ему эта "подготовишка"! Но он не мог этого себе объяснить, просто знал, что должен, во что бы то ни стало, замкнуть круг ее интересов на себе, что без этого его жизненный путь будет нелегок, а результаты усилий сомнительны. Его движение к цели будет похоже на бой с тенью - красивой показательной программой без реальной победы.
Если бы он мог анализировать свои поступки, то был бы удивлен и недоволен несвойственным ему нетерпением, с которым он весь день занимался поисками незнакомой ему девушки. Поняв, что не сможет ее найти в стенах училища, он отправился в канцелярию. Среди анкет он рассчитывал найти нужную и узнать ее адрес. Натане он сказал, что ему нужны сведения по подготовительному отделению среди девушек, но не назвал имени, оставив ее умирать от любопытства и фантазировать о предмете его интереса. Чтобы получить доступ к нужной папке он заплатил секретарше 50 баксов.
Перекладывая анкеты, он внимательно разглядывал фотографии. Имя "Ванька" было похоже на кличку, реальное имя могло отличаться, поэтому он смотрел только на лица. Все напрасно, нужной анкеты в папке не было. В раздражении он бросил на стол последнюю просмотренную анкету, сгреб получившуюся кипу в неровную стопку и небрежно сунул обратно в папку, с надписью на титульной обложке: "подготовительное отделение - жен".
Пока Хан перебирал бумаги, Натана сидела в кабинете шефа, который располагался в смежной комнате, и собирала пасьянс "Косынка" - любимую игру всех женщин, хоть немного знакомых с компьютером. Дверь с зеркальной надписью "Директор" она предусмотрительно оставила открытой, чтобы не пропустить тот момент, когда Хан освободится. Ее снедало любопытство, кого искал самый популярный старшекурсник. Услышав его вздох и шорох, свидетельствующий о том, что клиент собирается уходить, она тут же бросила игру и возникла в проеме двери, красиво выгнув спину.