Никуда не уйти от любви
Шрифт:
— Мне это ни к чему.
— А мне — к чему! Ну, Кеша… — Оксана выпила свое виски, поднялась с диванчика, чмокнула Бахова в щеку. — Я понимаю, у тебя дела… Но должна же быть и личная жизнь? Ты можешь уделять чуть больше внимания своей любимой жене, а?
— Разумеется. Но я не совсем понимаю, при чем тут подруга?
— При том, что она — подруга. И кстати, скоро какой-то праздник, День свержения злобных путчистов, или как там у вас это называется? Надо собрать людей, Валеру тоже пригласить. Я хочу познакомить его с Танькой.
— Зачем?
— Ну как же? Она живет прямо-таки в нищете. Зинаида Ивановна работает в школе, из министерства поперли. Надо найти ей богатого мужа. Она классная баба, сам увидишь, только приезжай пораньше, Бахов? Я тебя жду в спальне…
Она ушла, игриво покачивая ягодицами. Бахов К смотрел ей вслед и думал, что бедная подруга жены ему совсем не нужна. Денег станет просить, устроить ее куда-нибудь на хорошую зарплату… Делать ни черта не умеет, а гонору, наверное, хоть отбавляй. Они все такие, бывшие. Но Валера… А что, пусть займется подругой, женится и навсегда забудет об Оксане. Она сегодня не совсем обычная, и кто его знает, хорошо это или плохо? Подруга тут виновата или… подруг? Ну, значит, надо посмотреть на подругу, подумать.
Бахов торопливо проглотил ужин. Грязные тарелки он всегда оставлял в столовой, завтра придет повариха Людмила и все приберет тут. Аппетитные ягодица Оксаны заслонили весь свет. Он побежал в ванную, уже чувствуя напряжение внизу живота, принял холодный душ, чтобы немного успокоиться и хотя бы пять минут сдерживать себя, тщательно почистил зубы и отправился в спальню. Там горел светильник на тумбочке, Оксана лежала на широкой бело-золотистой кровати под одеялом и с улыбкой смотрела на мужа, недвусмысленно намекая, что ждет его, хочет его. Бахов сбросил тренировочный костюм, прилег рядом. Приподнял одеяло, с восторгом уставился на длинные ноги, на край ночнушки, едва прикрывавшей бритый лобок. И тут же загорелые руки обняли его плечи.
Жадные поцелуи облепили его лицо, а потом ее губы опустились к широкой груди, покрытой седыми волосами, а потом еще ниже, ниже, ниже…
Бахов тихонько взвизгнул, блаженно прикрыв глаза. Он видел ее губы… полные, жаркие, обнимающие белую плоть банана. Только это был не банан.
Как обычно, приняв душ перед сном, Таня облачилась в длинную ночнушку (четыре года назад купила на «Горбушке») и стала расстилать постель. Тщательно расправив простыню на диване, бросила на нее одеяло, положила подушку. С тяжелым вздохом присела на край дивана. Хорошо бы иметь у себя телевизор с пультом, посмотреть какие-то передачи перед сном, да как же его купишь? Денег хронически не хватает на самое необходимое. И получается, что жизнь проходит мимо… Или нет? Вот Оксана, стала богатой, а счастлива ли она со своим пожилым мужем? Вряд ли. Простое человеческое счастье от денег не зависит. Ну так что же, пожертвовать им ради денег? А лучше ли будет?
В комнату вошла Зинаида Ивановна, села на диван рядом с дочерью, обняла ее за плечи.
— Грустишь, Танюшка?
— Есть немного, мам.
— Думаешь, Ксюша счастлива?
— Нет, не думаю.
— Я не сомневалась, что она добьется того, что хочет. Но вся беда в том, что она хотела не счастья, а (материального благополучия.
— Если в этом ее счастье — она своего добилась, мама.
— Не в этом, и никогда не было в этом. Ты замерила, как она была рада, оказавшись снова у нас? С чего бы это? Мы ведь ей теперь не компания.
— Вспомнила юность.
— Да и она, и ты — не старые девы. И не скоро ими станете. Какая радость вспоминать бедную, неустроенную юность, когда у тебя есть все, что пожелаешь?
— Я понимаю, мам… Думаешь, папа был бы дозволен, увидев наше с тобой существование?
— Да. Если бы папа не погиб, он был бы по меньшей мере заместителем Зюганова в Думе, они же друзьями считались в ЦК. Или солидным бизнесменом, как Вольский Аркаша. Но сейчас он был бы рад, глядя на нас. Мы не предали его.
— Но и не обрадовали…
— Ты не удержалась в газете, Танюша. Ты отвергла притязания хама и осталась честной, по крайней мере к себе. У тебя все впереди, и я не сомневаюсь — ты найдешь свое счастье.
— Не знаю, мам… Мужчины разделились на две категории: наглые везунчики, с такими противно даже разговаривать, и хронические неудачники, с ними просто неинтересно. Мне не нравятся ни те, ни другие.
— Ну, может, все изменится, Ксюша познакомит тебя с приятным и обеспеченным молодым человеком.
Зинаида Ивановна поцеловала дочь в теку и ушла. Таня забралась под одеяло, выключила бра на стене.
Счастье… А какое оно бывает? Полумрак в просторном зале «Метелицы», два парня…
Девушки, разрешите присесть за ваш столик?
Девушки не возражали. Но самый симпатичный, блондин с усами, смотрит во все глаза на Оксану. А второй… в общем, ничего, но… не то. И весь вечер тускнеет, Оксана танцует с блондином, а она… хочет домой.
Но вот уже нет рядом Оксаны, есть другой блондин, Виталий. Он дарит красные розы, он смотрит влюбленными глазами. Он сильный, уверенный в себе мужчина.
Таня, вы очень красивая девушка…
Таня, я люблю тебя, не могу без тебя…
Таня… это счастье… Никогда я не чувствовал себя так хорошо с женщиной.
У тебя их много было?
Никого не было. Есть только ты, остальное я все забыл, Таня…
У меня сейчас временные трудности. Нам нужно разменять твою квартиру, мама может и в комнате поселиться, ей больше не нужно, а мы получим классную трехкомнатную в новостройке, я все узнал, все просчитал.
Мама не будет жить в коммуналке.
Знаешь, мне надоела твоя мама. Она то есть, то нет, мы даже сексом нормально заниматься не можем.
А ты не понимаешь, доченька, что ему нужно?
Я все понимаю, мама…
Да пошла ты на хрен, дура! Без твоей квартиры — кому ты нужна? И оставайся со своей мамашей’ Целуйся с ней!
С ней приятнее, чем с тобой. Прощай, Виталий. И, пожалуйста, не звони мне больше.
И где же оно, счастье? В чинной тиши библиотечки? Пожалуй, да. Там нет лжи, нет фальши. Нет наглого главного редактора, который прямо сказал: дашь — будешь работать. А нет — никаких перспектив у тебя, детка…