Никуда не уйти от любви
Шрифт:
— Конечно, изменилась, мам. Ну ты представь: дюжина шуб, костюмы… одних туфель тридцать пар» и все новые. А она ведь всегда мечтала о красивой жизни, посмеивалась» когда ты говорила» что главное — это работа, любовь — это высокое чувство. Теперь Ксанка победительница и великодушно хочет мне помочь,
— Тебе это нужно? — осторожно спросила Зинаида Ивановна, — Оксана всегда была лидером. Но в данной ситуации это небезопасно для тебя.
— Я не победительница» мама» но и побежденной себя не считаю, И в чем-то» наверное, могу помочь ей. Честно говоря, не верю, что так уж и счастлива. Ксанка лидер, не спорю, а мне всегда было интересно наблюдать, чем закончится ее очередная затея.
— Я знаю, дочка, что ты у меня умница и сама все понимаешь. И тем не менее будь осторожна. Эта красивая жизнь затягивает и душит людей.
— Ты всегда была завучем, даже когда в министерстве работала. — сказала Таня.
— Но ведь получилось воспитать хорошую дочь?
— Получилось быть хорошим человеком, мама. А я смотрела и хотела быть похожей на тебя.
Зинаида Ивановна обняла Таню, прижалась губами к ее щеке.
— У нас осталось вино… выпьем по рюмочке, Танюша?
— Конечно, мам.
Бахов бодрым шагом вошел в предбанник своего кабинета, чмокнул в щеку пухленькую блондинку Дашу, секретаршу, попросил принести чашку кофе с молоком и решительно толкнул дверь, обитую черным кожзаменителем.
Когда Даша принесла кофе и доложила, что Пронин ждет за дверью. Бахов заговорщицки подмигнул ей и тихо сказал:
— Зануда он, верно?
Девушка испуганно кивнула и торопливо вышла. Она работала здесь недавно и боялась потерять хорошо оплачиваемое место в кожаном кресле за красивым полированным столом. Возразить Даша не могла, опасаясь перечить властному боссу, а согласиться — значит обидеть генерального менеджера, по сути — второго человека в банке. Вдруг он услышит? А потом, когда босс уедет в отпуск… Уж лучше поскорее удалиться.
От Пронина не ускользнуло, что Бахов сегодня был особенно бодр и энергичен. Давненько он не видел босса в таком состоянии утром, ибо знал, что молодая жена Бахова — стерва, каких свет не видывал. Пилит мужика, все ей что-то не нравится. Может, новую нашел? Поначалу — то они все ласковые и заботливые, а потом начинается!..
Пронин за последние пять лет дважды развелся, на третий развод решимости не хватало, и судил о женщинах исходя из собственного опыта.
— Приятные новости. Иннокентий Петрович? — осторожно спросил он.
— Ну-у… жена, понимаешь, молодая, игривая, как разойдется — не угомонишь. Приходится, так сказать, соответствовать, уровень держать.
Пронин раскрыл рот, но так и замер, не в силах слово вымолвить. Этого он никак не ожидал услышать от босса. О том, что она требует все больше и больше денег на шмотки, прямо какая-то маньячка вещевая, приходилось слышать от сослуживцев, водителя Миши, и сам Бахов нет-нет да и срывался в разговоре по телефону, который поневоле приходилось слышать, поскольку присутствовал в кабинете. Красивая баба, но дура. И вдруг прямо-таки цветущий босс в своем кабинете!
— Завидуешь, Илья? — усмехнулся Бахов. — Может, перестанешь думать о третьем разводе и расшевелишь в своей Ритке дополнительные ресурсы?
Пронин пожал плечами. Но не о супруге он думал, тоже молодой и красивой, правда, чересчур эмансипированной журналистке, а об Оксане. Что ж такое она сотворила, какие такие ресурсы у себя обнаружила? Они с Риткой все ресурсы уже использовали, а толку-то…
— Не знаю… Но я рад за вас, Иннокентий Петрович. Приятно видеть, что вы… в бодром расположении духа.
— Еще повоюем! — заверил его Бахов. — Что у тебя, есть подвижки с проблемой Верхнезеленки?
— Есть проблема с дальнейшим существованием банка. Крупные банкиры активно проталкивают новый закон, им это выгодно. Избавляются от мелких, но устойчивых конкурентов вроде нас. Если лишимся лицензии, как проводить операции? Тут мы многое можем потерять. И Верхнезеленка не понадобится, в «прозрачном» виде она малоэффективна. Но я говорил с нашими людьми в Минимущества, в комитете по собственности Госдумы, и они… советуют слиться с «Константой».
— Пойти под Топоренко никогда не поздно, Это так сказать, крайняя мера, — сказал Бахов. — Но не единственная. Потому как надо учитывать, что через месяц после слияния нас просто могут вышвырнуть из нашего же банка.
— Но можно обговорить условия сделки. Можно акции Верхнезеленки не продавать, а отдать во временное управление «Константе» и получать прибыль. При таком варианте решение всех социальных проблем они берут на себя.
Бахов усмехнулся, прихлебывая кофе.
— Нужный уставный фонд — миллион евро. А что такое миллион для нас. Илья? Добавим свои, продлим лицензию и будем работать.
Пронину показалось. что у босса после счастливой ночи с молодой красавицей женой поехала крыша.
— Как — добавим, Иннокентий Петрович? А мы платили налоги с наших прибылей? А с каких счетов будут переводиться средства? При нынешних порядках — погорим, уж «Константа» об этом позаботится!
— Вот и думай про то, как реализовать мою идею, — жестко сказал Бахов. — Сам не мажешь ни хрена предложить, думай над этим И в газетах заряди материалы насчет того, что «Константа» хочет передела собственности. Про уровень жизни в Верхнезеленке пусть покажут на всех каналах.
— Топоренко узнает…
— Ты работай, а не думай про Топоренко! — властно сказал Бахов. — Работай, думай! Да, кстати, двадцать первого у нас праздник, путч победили. Приглашаю к себе. Тебя с Ритой, Пупченко с женой, Степаняна тоже с супругой. И Валеру Моргачева. Надеюсь, не станешь отказываться?
Мог бы и не спрашивать, подобное приглашение — сродни приказу.
— А Валеру с кем? — спросил Пронин.
— Одного. Девушку для него найдем, хорошую. Ты его на себя возьми и растолкуй — должен прийти один. Остальных я на себя беру.