Нимфа с большими понтами
Шрифт:
Подруги не спорили. Хотя у них-то от волнения аппетит совсем пропал. Но они все равно пошли за Светой, надеясь выведать у служанки еще какие-нибудь тайны этого странного семейства и дома, откуда исчезали один за другим люди, а некоторые так и вовсе умирали.
И девушки не прогадали. Ловко намазывая на свежий белый хлеб сначала деревенское масло, а потом сверху него отличный голландский гусиный паштет из красивой золотистой баночки, Света продолжала говорить, не умолкая ни на минуту.
Было видно, что девушке
— Вы же не представляете, какие они все сволочи! — азартно говорила Света, намазывая очередной бутерброд и придвигая его подругам. — Настоящие сволочи! А хуже всех этот Тимофей Сафронович!
— Брат Олега Сафроновича? — уточнила у нее Кира.
— Точно, — кивнула головой Света. — Но вот уж мерзкий тип! Строит из себя бог весь какого богатея! Весь на понтах! А сам сюда на похороны брата пешком пришел! Да! Да! Ни машины у него не было, ничего! Повезло ему еще, что Машка — добрая душа, все вещи своего покойного мужа ему отдала. Ну, то есть не отдала. Просто ей все равно было. Она ничего вокруг себя не замечала. Так что он их сам взял. И в них и оделся! Представляете, после покойника?
— Фу! — сморщилась Кира.
— Вот именно! — воскликнула Света. — Совсем голодранец! Но видели бы вы, как он себя ведет! Словно хозяин всего этого! — И она сделала рукой широкий жест, демонстрирующий размеры богатства покойного своего хозяина. — Да Олег Сафронович, будь он жив, брата бы к себе в дом и на порог не пустил! — Света совсем разошлась. — Он если о нем и говорил, то только ругался! Дескать, вор он, подлец и ничтожный человек! И если я раньше сомневалась, то теперь и сама могу сказать: точно! Ничтожество полнейшее!
И умяв очередной бутерброд, Света продолжила с еще большим возмущением:
— Да одна его вечно потеющая физиономия чего стоит! С него так и течет! А уж руки! Как ко мне свои клешни протянет, так меня прямо в дрожь от гадливости кидает. А ведь я человек совсем даже и не брезгливый. Всякое в жизни повидала!
Кира кивнула. Про брата Олега Сафроновича ей теперь было более или менее понятно. Но оставалось еще четверо его родственников.
— Кто они такие?
И Света принялась добросовестно перечислять.
— Во-первых, мамаша Олега Сафроновича собственной персоной. Та еще фифа! Ума не приложу, как ей удалось воспитать такого хорошего старшего сына. Младший у нее откровенный урод получился. Ну, весь в нее! Такое же ничтожество!
— Почему?
— Да потому что Виолетта эта Викторовна ни одного дня в своей жизни не работала! Троих детей от разных мужиков нагуляла. Отцов своих дети и не знали. Отчество всем им от их деда досталось. Но только отчество. Дед этих детей своей дочурки знать не желал. И никогда их своими внуками не считал. И не вырасти Олег Сафронович таким деловым и не разбогатей, гнить бы сейчас Виолетте Викторовне где-нибудь на помойке или в ночлежке! Во всяком случае, туда ей с ее распутной жизнью была на старости лет прямая дорога.
— Это уже двое, — заключила Леся, подумав про себя, что стоит все же поближе приглядеться к этим двоим.
Похоже, они были самыми главными претендентами на наследство. Мать и родной сын. Недаром же прямолинейная Света начала перечень родни именно с них.
— Остальные все сошки помельче, — словно прочитав ее мысли, сказала Света. — Так сказать, не самая близкая родня. Витя — двоюродный брат. Вроде бы совсем неплохой человек. Хотя я о нем никогда от Олега Сафроновича не слышала. Это уж Виолетта Викторовна привезла Виктора в наш дом и долго тут объясняла, кем он приходится.
— И ты поняла?
— Я — нет, — откровенно призналась Света. — Я уже на пятой минуте объяснений запуталась во всех этих троюродных тетях, двоюродных дядях и их отпрысках. А уж именами Виолетта так и сыпала! Но другие вроде бы родство Виктора с ними признали. А Маше было ни до чего.
И прожевав последний кусок батона, Света с сожалением оглядела опустевший стол и добавила:
— Но кем бы Виктор Олегу Сафроновичу ни приходился, тоже не совсем понятно, чего он тут второй месяц торчит! На работу ему, что ли, не нужно?
Из дальнейшей беседы со служанкой выяснилось, что смерть хозяина дома произошла полтора месяца назад. И если до сорокового дня Света еще мирилась с нашествием родни, то после этого срока открыто предложила Маше, чтобы та гнала их всех прочь, как говорится, поганой метлой. Но Маша, выпавшая после смерти мужа из окружающей действительности, лишь трясла головой. И ничего не говорила.
— Ну, а эти, видя такое дело, и радехоньки остаться, — вздохнув, произнесла Света. — Витя еще туда-сюда. Вроде бы он архитектор, или писатель, или историк, не знаю. Только не везет ему. Никому его проекты и исследования не нравятся. Вечно без работы сидит. Это я знаю точно. А вот еще парочка — те личности и вовсе подозрительные.
Подозрительными личностями Света именовала супружескую чету — Глеба и Оксану. Оксана приходилась Олегу Сафроновичу племянницей.
— Подожди? — перебила ее Кира. — Выходит, она дочь этого Тимофея?
— Вовсе нет, — покачала головой Света. — У того детей совсем нет. Во всяком случае, он о них никогда не упоминает. Может, где и наплодил. Хотя не представляю, какая женщина от такого гада захочет иметь ребенка. А так он холостяк.
— Хорошо, а кто же тогда Оксана? Племянница — это ведь дочь сестры или брата!