Нимфоманка
Шрифт:
— Есть, — произнесла Мила тихо и виновато. — Даже две есть…
— Вот и отлично. Вдруг Павел уже может заняться твоим лечением? Тогда мы будем свободны, как ветер…
— Ой, перекрестись, — Мила отвернулась, скрывая слезы.
98
Машину Сашки Хряка Север взорвал на обочине пустынной трассы, уже недалеко от Москвы. Взорвал просто: шарахнул разрывной пулей по бензобаку, предварительно густо облив весь автомобиль бензином. Тачка сгорела свечой. Дальше Беловы добирались электричками.
И вот теперь они сидели в кабинете Кузовлева. Павел, не скрывая восхищения, смотрел на Милу. Однако в его взгляде не было похоти — только художественный и отчасти исследовательский интерес.
— Ты, девочка, еще красивей стала! — констатировал наконец врач.
— А она пьет мужскую энергию, как вампир, и подзаряжается! — не смог удержаться Север от горького сарказма.
— Я его люблю, дурака, — пробормотала Мила. — А он все издевается… Убил бы меня, что ли, и покончить на этом… Павел Михайлович, помогите мне! Помогите избавиться от проклятия моего, от нимфомании этой!.. Я с ума сойду! Может, отрезать мне что-нибудь?!
— Ох, девочка… — вздохнул Кузовлев. — Если бы тебе в детстве вырезали яичники, ты бы не стала женщиной. Половое влечение не получило бы развития… Но сейчас ты взрослая. Даже удалив тебе яичники, я не помогу тебе. Ты все равно останешься женщиной… и все равно останешься нимфоманкой.
— Значит, я безнадежна? — спросила Мила с жутким спокойствием.
— Не так все просто… твой случай очень странный, неординарный. Нужен глубокий психоанализ, чтобы разобраться, какие причины гонят тебя в объятия всякой мрази. А я еще не готов провести подобное исследование. Подожди…
— Долго? — обреченно произнесла Мила.
— Еще пару-тройку месяцев. Я уже освоил теорию, сейчас нарабатываю практику. Получается. Но твой случай слишком сложный, а любая неудача может похоронить все надежды. Твое сознание слишком хрупко. Поэтому подожди.
— Что ж, подождем! — ответил за Милу Север. — Подождем, Милка?
Та отрешенно кивнула.
— Пал Михалыч, а где сейчас Витька? — перевел разговор Белов.
— Чеканов? — оживился Павел. — С ним все о’кей! Знаете, где они с Лидой осели? На той самой ферме, на которой я тебе, Север, делал операцию. Точнее, Виктор купил ферму по соседству. Он там развернулся! Мало того что хозяйство поставил, так еще организовал бригаду самообороны фермеров. От городского рэкета, от налоговой инспекции… Такую деятельность развил! Создал сельскохозяйственную артель, вроде колхоза, но без начальников и «негров». Крестьяне на Витю молятся… Лида счастлива!
— Завидую… — прошептала Мила. — Боже мой, как я им завидую!..
— Заткнулась бы ты! — сорвался Север, но тотчас взял себя в руки. — Извини…
— Ничего! — грустно улыбнулась Мила. — Я понимаю тебя…
— Вам есть где остановиться? — спросил Павел.
— Нет… Мы об этом еще не думали. Сразу подались к вам, Павел Михайлович.
— Вот что, Север, говори-ка мне «ты»! — решительно заявил Кузовлев. — В нашем с тобой возрасте десять лет разницы роли не влияют, как выражаются отдельные грамотеи.
— Не влияют! — рассмеялся Север. — Ты прав, Павел, не влияют никакой роли!
— Значит, остановиться вам негде, — продолжал Кузовлев. — Тогда поживите пока в больнице. Я вам выделю отдельную палату «люкс»: с ванной, туалетом, телевизором… Мы с Лизой обязательно придем в гости. Выпьем…
— Спасибо, — смутился Белов.
— Да брось ты! — отмахнулся Павел весело. — Больница реконструирована на твои деньги. Я об этом помню.
— Мы долго здесь не проживем, — сказал Север. — Все равно Милкина болезнь погонит нас дальше. Но хоть недельку спокойно отдохнем.
— Вот-вот, отдохните. Чеканов говорил, вас преследуют по всей стране…
— Да. Столетник. Тот самый, что похищал твою Лизу. Добраться бы до него, да все времени нет. Надо Милку пасти… Она без приключений может прожить не более двух недель. А это слишком мало, чтобы найти и завалить Столетника…
— Завалить… Слова-то у тебя какие, Север… Не медицинские. Где твой гуманизм? — насмешливо спросил Павел.
— Гуманизм… Гуманизм хорош в отношениях между людьми. А когда имеешь дело с волками… хуже того, с грязным шакальем… Какой уж тут гуманизм! Кстати, на тебя наездов больше не было?
— Нет, слава Богу.
— Действительно, слава Богу. Значит, они считают, что мы с тобой потеряли друг друга из виду. Что ж… Мы с Милкой тогда можем недельку спокойно отдохнуть.
99
— Как ты мог, урод?! — Столетник не кричал, но его тихий голос казался страшнее любого вопля. — Он был у тебя в руках! В руках, понимаешь ты это?! И ты упустил его! Ну как, как он умудрился уйти?!
— Не знаю, шеф… — промямлил Демид. — Колдун он, вот и все…
— Колдун!.. — Столетник раздраженно скривился, щелкнул пальцами. — Колдун… — повторил он. — Да не колдун! Просто вы все — трусливая сволочь! Почему ты сразу не убил их обоих?!
— Хотел дождаться вашего решения…
— Врешь! Крутость свою демонстрировал местной «братве». Ах какие мы крутые, не боимся самого Белова! Старый дурак Столетник боится, а мы не боимся! Ну?! Так рассуждал?! Говори, так?!
— Что вы, шеф, как можно… — испуганно залопотал Демид. Он чувствовал: дело пахнет керосином. В таком состоянии Федор способен просто пристрелить его на месте.
Парня выручил присутствовавший при разговоре Иван.
— Зря вы так, шеф, — сказал он. — Север способен на многое. Думаю, он просто внушил Стасику состояние беспечности. Он запросто может.
— Тебя послушать, он все может… — проворчал Столетник. — Дьявол какой-то, а не человек. Почему ты оставил их одних, без охраны?! — заорал Федор Демиду.
— Из той комнаты, где они находились, даже не связанному человеку выйти невозможно… — виновато пояснил Стас. — А они оба были скованы по рукам и ногам наручниками…