Нина просто запуталась
Шрифт:
— Это довольно сложно объяснить.
— Попробуйте.
— Представьте, что у вас есть двадцать тысяч экземпляров «Войны и мира».
— Допустим, представил.
— Вы их пропускаете через шредер, а потом хорошенько перемешиваете. Потом наугад вытаскиваете из этого вороха небольшую кучку разрезанных бумажек и пытаетесь собрать из них исходный роман.
— Так.
— А еще у вас есть рукопись «Войны и мира». Допустим, вам сам Толстой ее подарил. Текст, который вы соберете из этой кучки полосок, нужно будет сравнить
— Простите, я не очень улавливаю суть.
— ДНК выделяют из клеточных ядер и делят на кусочки по триста-пятьсот пар нуклеотидов (ведь все нуклеотиды связаны попарно). Молекулы ДНК дробят, потому что ни одна современная машина не может прочитать геном от начала до конца. Последовательность слишком длинная. И по мере прочтения накапливаются ошибки. Так вот, чтобы восстановить «Войну и мир» после шредера, нужно прочитать и разложить в правильном порядке все кусочки романа. То есть мы читаем эту книгу несколько раз по крошечным фрагментам. То же самое с ДНК: каждый участок мы прочитываем с многократным перекрытием, ведь мы анализируем не одну, а множество ДНК.
— Боже мой, как это все сложно.
— Когда создается новое лекарство, секвенаторы прочитывают ДНК, находят там мутации и создают модель. Модель молекулы, которая как бы накладывается на ДНК и должна покрыть нужную мутацию.
— Вот как. И над каким лекарством вы сейчас работаете?
— Все как всегда, Роберт. Рак — главная проблема человечества. Вы, например, знали, что за последние десять лет частота заболеваемости раком увеличилась на пятьдесят процентов?
— Я догадывался об этом.
— Рак и другие опухоли, которые растут слишком быстро, — наш профиль. Наша компания, как и многие другие, хочет взять первенство в этих исследованиях. И я вам могу сказать, что мы очень близки если не к разгадке, то к универсальному подходу к лечению опухолей.
— Правда? — Роберт был удивлен. — У моей матери рак.
— Я так и подумала. Мне очень жаль, но вам нужно как можно больше времени проводить с ней.
— А вы разве не скоро откроете лекарство?
— Роберт, от начала открытия лекарства до момента его выпуска в массы проходит десять лет. И это в лучшем случае. Если ваша мама не дотянет еще десять лет, то мне кажется, вам лучше проживать жизнь с ней, а не гнаться за панацеей. К тому же мы еще даже не приступали к этапу тестирования.
— Грустная тема. Давайте закроем ее.
— Давайте. — Нина какое-то время молчала. — Погодите, я ведь не передала вам результаты исследования!
Она открыла сумочку, вытащила листок А4 и бутылку в пакете, передала Роберту. Роберт внимательно изучил заключение.
— А что такое диамфотоксин, и почему вы проверяли именно на него?
— Это один из самых страшных ядов. Почему его включили, не знаю, проверяла Кэт. Тут есть и другие яды: рицин, цианид,
— Надеюсь, с ней все хорошо.
— Просто переработала.
— Спасибо, в любом случае.
— Не за что.
— Нина, у вас есть кто-нибудь?
— Вы имеете в виду, встречаюсь ли я с кем-то? — Она снова провела рукой у лица.
— Да.
— Нет. Предыдущий мой молодой человек исчез неизвестно куда. Мы почти были женаты, но потом он сбежал. Вероятно, в другой город.
— Мне сложно представить, что кто-то мог бы от вас сбежать. Вы очень симпатичны мне.
— Спасибо. — Она слегка покраснела. — А что с этой бутылкой? Это ваша зацепка?
Роберт не знал, стоит ли говорить ей о деталях, ведь она могла оказаться причастной к убийству. С другой стороны, если в бутылке была обыкновенная вода, то какая теперь разница. Тем более что ему безумно нравилась Нина, а откровенность по отношению к ней могла бы сыграть ему на руку — женщины любят честных мужчин.
— Да, знаете, тут сработало мое чутье.
— В каком смысле?
— Иногда какая-то мысль приходит ко мне внезапно, и она часто оказывается верной.
— Что-то вроде интуиции?
— Что-то вроде.
— И как это было?
— Я вдруг увидел, что коллега, который собирался отпить из бутылки, может пострадать.
— И что, вы сразу подумали, что там яд?
— Нет, я подумал, что неплохо было бы включить всю эту воду в перечень улик. Я заметил, что она из бутылок была открыта, но все еще полная. То есть из нее никто не пил. И уговорил своего начальника снять отпечатки пальцев с еще нескольких бутылок. Так вот, на той самой, открытой, но полной, не было пальцев, кроме моего коллеги. Это показалось мне странным. Потому что на всех остальных были.
— И поэтому вы решили, что там яд?
— Нет, я решил, что это странно, ведь как-то эта бутылка попала на сцену. Ее должен был кто-то принести. А Ник Кейв должен был ее открыть. Но его отпечатков там не было.
— Логично.
— Я несколько разочарован, честно сказать. Я все еще уверен, что с этой бутылью что-то не так.
— Да ладно вам. Я знаю точно, что Кэт не могла ошибиться, она отличный сотрудник. Хотите, я могу хоть сейчас отпить из нее, и вы убедитесь, что там просто вода?
— Лучше не надо.
— Давайте! Будет весело, если я скончаюсь прямо в кафе. — Нина рассмеялась. Роберт недоверчиво ухмыльнулся. Глаза Нины стали такими яркими и веселыми, что он чуть было не отдал ей бутылку.
— Нет, я все-таки воздержусь. Я вам верю, но давайте не будем проверять.
— Как хотите. Так мы все-таки можем перейти на «ты»?
— Я был бы рад.
Оставшийся вечер они провели вместе: взяли еще кофе навынос, вышли на прогулку в парк, а потом Роберт проводил ее до квартиры.