Нина
Шрифт:
– Я бы не стал говорить с тобой об этом, - медленно, как бы нехотя, цедил Егор, развалясь на стуле и разглядывая Нину.
– Если бы не знал, какая у вас с Сашкой любовь была. Реальная любовь, такая только в кино бывает.
Нина почувствовала, что краснеет. Но она спросила твёрдо и спокойно, не отводя взгляда:
– А что? В чём дело, Егор? При чём здесь наши отношения с Сашей?
– Объясняю. Он был моим другом. Он был мне, как брат. И к его семье я всегда относился как к семье брата. А ты, получается, жена брата.
– Вдова.
– Да. Слушай сюда.
– Егор наклонился над столом и заговорил, поглядывая по сторонам и понизив голос: - Ты знаешь, почему тебя из кичмана перевели в дурдом? Ты знаешь, почему тебя выпустили оттуда? Ты знаешь, почему нет никаких последствий?
– Ну, почему?
– Потому что Санёк был мне, как брат. И неважно, Нинок, чего и сколько стоили мне твои проблемы. Ради нашей дружбы, ради меня Санёк тоже пошёл бы на всё.
«К чему он клонит?
– терялась в догадках Нина.
– Намекает, что я должна его отблагодарить? Он что, в любовники набивается? Только этого не хватало».
Кровь снова бросилась в лицо, и в ушах зашумело. Однако Нина постаралась, чтобы её голос прозвучал как можно равнодушнее.
– Я тебе что-то должна за это?
Егор усмехнулся, очевидно, поняв ход её мысли.
– Что за базар. Это я должник. Я остался должен Сашке. Знаешь, все живые ходят в должниках перед покойниками.
– Тогда я тебя не понимаю.
– Нина твёрдо положила ладони на стол перед собой.
– Егор, хватит ходить вокруг да около. Ты меня знаешь, я тебя знаю. Говори, в чём дело.
Егор закурил, продолжая насмешливо улыбаться. Попробовал выпустить дымное кольцо, смешно округлив губы. Но ничего не получилось, и он разогнал дым ладонью.
– Ты-то меня знаешь, а я вот тебя, оказывается, совсем не знал. А у тебя, оказывается, такие друзья… Классный мужик Миша Колесник. Крутой, богатый. Как он, ничего?
Нина не ответила, отвернувшись к окну.
– Да без базара, Нинок!
– снисходительно ухмыльнулся Егор.
– Я ведь не против. Жизнь продолжается. Ты ещё молодая, ещё очень даже ничего. Что ж тебе, одной бедовать? Я не против, я, наоборот, за. И Колесник человек хороший. Жаль только, до свадьбы не доживёт.
– До чьей?
– Ни до чьей. Не жилец он, Нинок. Жить ему осталось неделю, максимум две. Шлёпнут его скоро. Вот и всё, что я хотел тебе сказать, - так, по старой дружбе. Чтобы ты не очень-то на этого мужичка закладывалась.
Егор встал, потягиваясь.
– Петьке привет передай. Классный у вас с Сашкой пацан получился.
Он направился к выходу мимо Нины, которая сидела, оцепенев. Снова и снова отдавались в ушах слова: «Не жилец… Не жилец… Жить ему осталось неделю… неделю…»
Она вскочила и догнала Егора на крыльце.
– Постой. Ты знаешь кто?
Егор, усмехаясь, молча оглядывался по сторонам.
– Говори, не молчи, - повторила она тихо, но требовательно.
– Что надо? Денег? Так не бывает, чтобы просто убить, и всё. Что-то же от него нужно! Говори! Говори!
Он быстро завёл её обратно и снова усадил за столик.
– Да не ори ты, дура.
– Егор уже не улыбался.
– Чёрт меня дёрнул тебе сказать… Ничего от него не нужно. Ладно, так и быть, слушай. У него есть коллекция картин. Крутая коллекция. Но там есть пара картинок, которые очень нужны другому коллекционеру. Очень серьёзному. Этот дядя держит под собой половину Москвы. Въезжаешь в тему? Он эти картинки заказал. Колесника попросили продать, по нормальному, за хорошие бабки. Мишаня отказался в грубой форме. Все эти коллекционеры - двинутые по фазе. Тогда наш дядя приказал их забрать. И их для него украдут. Обязательно. И, если в этот момент Колесник окажется дома, его, само собой, конкретно шлёпнут.
– А если не окажется?
– А куда он денется? В квартиру среди бела дня не полезешь, за ней секут. Картины будут брать ночью. А ночью он обычно дома.
– А если его не будет? Если я… если я позвоню и скажу, что его нет дома, смогут они… Егор, я тебя умоляю. Зачем же убивать… Ведь можно же, когда его не будет…
– Уже очень долго люди ждут. Он всё время дома. Даже на дачу не едет.
Нина, задыхаясь, стиснула ладонями виски. Она пыталась сосредоточиться, но всё закружилось перед глазами. Надо предупредить Михаила. Он не послушает. Он спросит, откуда ты знаешь. Надо заставить его уехать. Его не должно быть в городе. Надо увезти его отсюда. Куда? В деревню, к маме?
– Ну, ещё немного… Я попрошу, скажу Петьке воздухом подышать… Уговорю его, нас на дачу… А? Я уговорю его…
Егор ответил с сомнением в голосе:
– На дачу - дело хорошее… Если уговоришь, конечно. А если не срастётся что-нибудь? А как люди узнают, что он на даче? «Наружку» за ним держать, что ли? Следить за ним, что ли?
– Я буду следить, я! Дай мне их телефон! Как только мы на дачу приедем, я им позвоню! Им же самим так удобнее будет.
– Ага, удобнее.
– Егор насмешливо прищурился.
– Если б у меня даже был их телефон, этот вариант - глухой. Ты прикинь. Они после звонка полезут, а там засада. Очень удобно. Нет, Нинок, давай не будем мудрить. Просто прими к сведению, что я сказал. И не планируй с ним летний вояж на Канары.
Но Нина уже не могла отступить. Найденное решение казалось ей единственным возможным выходом. Чёрт с ними, с картинами. Потом разберёмся. Сейчас главное - спасти Михаила. Спасти. Увезти его на ночь из города.
– Смотри, Егор, как можно сделать, - заговорила она, взяв себя в руки.
– Узнай, где находится его дача. Когда мы туда поедем - а мы туда обязательно поедем, я тебе ручаюсь, - так вот, перед отъездом я звоню тебе. Ты берёшь кого-то из этих людей и едешь с ним на дачу. Когда он увидит что мы там - пускай звонит своим, и они делают своё дело. А ты им скажешь, что это ты сам всё вычислил, выследил и всё такое. А, Егор?
Он долго не отвечал, наморщив низкий лоб и почёсывая бровь.
– Голова… Тебе, Нинок, надо к какому-нибудь авторитету в консультанты податься. Как ты реально всё расписала. И мы с тобой чистыми остаёмся. И чувак твой живой. И люди при своём интересе. Всё вроде срастается. Только не знаю я, согласятся ли они. Уж больно серьёзные люди. И ждали долго. Прямо даже не знаю…
– Но ведь так лучше, ты же сам сказал… И ты меня не первый год знаешь… Я же…
– Да-да, конечно, Сашкина вдова и всё такое… Ладно, Нинок, не обещаю. Но для тебя - попробую.
– Он порылся в нагрудном кармане и выудил свою визитку: - Моя мобила. Если уговоришь его на дачу поехать, звякни. Может, что и получится.