Нищий лорд
Шрифт:
Она знала, что он искренне заботится о ней, и ей было очень приятно сознавать, как много она значит для него.
— Я расскажу вам, если… будет возможно, — пообещала Фенелла, — но если дело коснется тайны Периквина, вы понимаете, я должна быть… верной ему.
Сэр Николас поцеловал ее руку, но в его глазах Фенелла увидела боль. Ей было известно, что он возмущен тем, какое влияние оказывает на нее лорд Корбери, и в то же время он прекрасно сознавал, что поделать тут ничего нельзя.
Фенелла шла по лесу и размышляла о том, может ли быть на свете что-нибудь
Фенелла с легкостью нашла тот самый участок леса, который ей описал ее сосед за обеденным столом. Участок, по своим размерам соответствовавший огромному бальному залу, был окружен деревьями, что защищало его от любопытных глаз. Ровный ковер из мха и песка делал его превосходным полем для поединков.
С одной стороны были густые заросли рододендронов, и Фенелла поняла, что, если она спрячется в этих кустах, у нее появится возможность незаметно наблюдать за дуэлью.
Она вышла из дома дяди Родерика чуть позже четырех часов утра, рассчитав так, чтобы ей пришлось ждать не более получаса. Пробравшись между ветками кустов, Фенелла присела и начала молиться, чтобы ни Периквин, ни сэр Николас не были ранены.
Вернувшись в мыслях к тем событиям, которые привели к сегодняшней дуэли, она увидела, что все было самым настоящим ребячеством.
И все же ей было понятно, что в основе ссоры лежали, с одной стороны, неодобрение и гнев сэра Николаса по отношению к Периквину за то, что тот подверг Фенеллу опасности, а с другой — досада и зависть, которые вызывало у Периквина богатство сэра Николаса, и неприязнь по отношению к любому претенденту на руку Хетти.
«Возможно, — думала Фенелла, — гораздо правильнее было бы сообщить Периквину, что сэр Николас больше не интересуется Хетти».
Но ее охватило смущение от того, что ей придется рассказать о предложении сэра Николаса выйти за него замуж. Однако наибольшее значение имел тот факт, что она совершенно не представляла, какова будет реакция Периквина на подобное известие.
Фенелле показалось, что она довольно долго просидела в зарослях рододендрона, когда до нее наконец донеслись чьи-то голоса. Она услышала стук колес экипажа, потом появился сэр Николас со своими секундантами, и почти сразу же прибыл лорд Корбери с двумя друзьями.
В отличие от большинства дуэлянтов, надевавших темные рубашки и черные галстуки с той целью, чтобы оказаться как можно менее заметной мишенью для противника, оба молодых человека были одеты в яркие камзолы и выглядели очень элегантно.
Четверо секундантов принялись совещаться. Фенелла заметила, что лорд Корбери не сделал ни единой попытки заговорить с сэром Николасом, который стоял, гордо вскинув голову, всем своим видом выражая крайнее презрение.
Коробка с дуэльными пистолетами была доставлена к месту поединка двумя грумами, которые тут же исчезли. Секунданты осматривали и проверяли оружие.
Внезапно послышался приближающийся стук копыт, и из-за деревьев выехал мужчина средних лет. Он спешился
— Доброе утро, сэр, — обратился к нему лорд Корбери, — очень любезно с вашей стороны встать так рано, чтобы судить этот поединок геркулесов.
— Я согласен с тобой, — ответил незнакомец уставшим голосом. — Уж если и есть на свете то, что я терпеть не могу, так это рано вставать — и только для того, чтобы убедиться, что два молодых дурака хотя бы соблюдают правила игры.
— Мы так и сделаем, — резко ответил лорд Корбери, как будто незнакомец обидел его.
Однако судья проигнорировал его замечание и прошел к секундантам, с которыми начал переговариваться о чем-то очень важном, да так тихо, что Фенелла ничего не услышала.
Наконец лорд Корбери как тот, кому был брошен вызов, выбрал пистолет. Второй пистолет взял сэр Николас. Секунданты встали по обе стороны от поля боя, судья занял свою позицию.
— Итак, вы оба знаете правила, джентльмены, — сказал он. — Вы встанете спина к спине, пройдете десять шагов, которые я буду считать, по моей команде повернетесь и выстрелите. Все понятно?
— Понятно, — ответил сэр Николас ровным голосом.
Они встали в исходную позицию, и в тот же момент Фенелла, крепко сжав руки, почувствовала, что она едва может дышать. «У Периквина такие широкие плечи, он такой большой, — думала она, — невозможно, чтобы сэр Николас промахнулся». Будет ли он целиться ему в сердце? Или он будет удовлетворен тем, что ранит Периквина в руку?
Да и сам Николас, с отглаженным белым галстуком и в плотно облегающем сером камзоле, будет легкой мишенью для Периквина, который, как было известно Фенелле, являлся великолепным стрелком.
— Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы никто из них не пострадал! — молилась Фенелла. — Пожалуйста, Господи, пусть они пощадят друг друга!
Она с такой силой сжала руки, что кончики пальцев побелели.
— Вы готовы? — спросил судья.
Она услышала, как противники пробормотали что-то утвердительное.
— Один, — начал считать судья, — два… Лорд Корбери и сэр Николас начали удаляться друг от друга, но внезапно вся процедура была прервана. Послышался стук колес несущегося по лесу с огромной скоростью экипажа, и из-за деревьев вылетел запряженный парой фаэтон. Он резко остановился, и из него выпорхнуло сверкающее существо в белом вечернем платье.
Не успел судья досчитать до четырех, как Хетти, едва касаясь мха своими белыми атласными туфельками, в мгновение ока преодолела небольшое расстояние, которое отделяло фаэтон от места дуэли, и, остановилась между лордом Корбери и сэром Николасом.
— Стойте! — крикнула она. — Стойте!
Ее возглас, столь неожиданно прозвучавший в тишине леса, заставил обоих противников резко обернуться.
Хетти была непередаваемо красива: ее светлые волосы сверкали живым блеском на фоне темных деревьев; бриллиантовое ожерелье, обвивавшее стройную шейку, мерцало в лучах утреннего солнца. Фенелла догадалась, что Хетти, по всей видимости, приехала прямо с бала, так как была в вечернем туалете.