Нищий. Дикие земли

Щепетнов Евгений Владимирович

Я стал поднимать температуру ствола, на участке шириной примерно два метра, до максимальной температуры, на которую могу её поднять. Я и сам не знал, насколько я могу поднять температуру, но пришёл к выводу, что если постоянно поднимать её заклинанием, у одного и того же объекта, то температуру можно поднимать практически до температуры солнца.

Ствол задымился чёрным густым дымом, вспыхнуло пламя – я отошел на почтительное расстояние, чтобы не поджариться, и продолжал прожигать и прожигать ствол.

Через полчаса усиленной работы

в нём образовался тоннель, длиной метров десять, высотой примерно два-два с половиной метра и такой же шириной. Подойти к стволу пока что было нельзя – от него пыхало жаром и тоннель был заполнен удушающим дымом, но я придумал – пошёл вперёд и заклинанием заморозки остудил угли, после чего пройти через чёрный угольный тоннель было легко.

Махнул рукой спутникам, подзывая, и скоро караван прошёл под стволом. Дальше уже дорога была свободна и мы снова пустились в путь.

– Дракк, а как же вы прошли прошлый раз? – спросил я

– А прошлый раз не было такого препятствия. Это уже после он свалился. Кстати – представьте, если бы кто-то решился идти к запретным землям через джунгли! Представили?

Дракк усмехнулся и продолжил:

– То, как мы тут идём, это просто счастье какое-то. Твёрдая дорога, никакого болота под ногами. Джунгли скрывают запретные земли как самая лучшая охрана. Единственно, как туда ещё можно попасть – это с моря. Или с воздуха. Но летать пока никто не научился…

На ночлег мы встали тоже на дороге. Уходить куда-то в сторону было опасно, и решили по очереди охранять лошадей, чтобы на них не напал никакой зверь. Если мы останемся без лошадей – нам будет туго. Лошадям нужно было пастись, потому их свели на лужок возле дороги, поросший высокой сочной травой.

Первым должен был дежурить Алдан, он уселся рядом на ствол упавшего дерево, держа на коленях лук со стрелами, а остальные заползли по палаткам. Вторым по очереди должен был быть Бабакан.

Уже глубокой ночью я проснулся от дикого рёва гнома – там, где паслись лошади, что то ревело, ржало, хрипело и я выскочил из палатки как ошпаренный. Не понимая, что там случилось – ещё и темень была кромешная – несмотря на вышедшие на небо луны, под деревьями сохранялся полночный мрак – я выпустил поверх голов несколько файрболлов, вспышкой осветивших поле боя, думая, что если там напал кто-то из зверей, он забоится огненных шаров.

На лугу Бабакан бился, рубя своей секирой здоровенную хрень, похожу на помесь жабы и крокодила – она уцепила зубами одну из наших лошадей за зад и утаскивала её в сторону болота. Лошадь хрипела, билась, лягалась, но тварь неумолимо тащила её в лес.

Бабакан бил тварь по жирному боку, нанеся глубокие раны, но та плевала на его усилия и была сосредоточена только на том, чтобы сожрать нашу лошадь любой ценой.

Хуже всего – я заметил, что в нашу сторону ползут ещё три такие твари, шлёпая лапами и плотоядно высовывая длинные красные языки из пасти. Их огромные белоснежные клыки сверкали в свете огненных шаров, и плевали они, что над головой чего-то там пролетает и освещает – крики, запах крови, вот что было главное! А то, что то-то там светится – это всё ерунда. Тем более что твари, похоже на то, не знали что такое огонь и не боялись его

– Бабакан, брось уродов! Отходиии! – крикнул я и побежал к лошадям – быстро уходи! Я сам займусь!

Бабакан оставил свою бесполезную борьбу и отбежал назад, тяжело отдуваясь, весь забрызганный какой-то зелёной жидкостью – видимо кровью чудовища. С него стекала слизь, а одна рука была поранена почти до кости – свисали лохмотья кожи.

– Беги к ребятам, пусть тебе промоют раны! – крикнул я – я сейчас разберусь с уродами и приду!

Я сосредоточился на наступающих врагах и выпустил файрболл в того, что тянул лошадь. У 'жабы' отлетела левая нога и вывалились кишки. К нему бросились ещё две 'жабы' и вцепились в волочившиеся внутренности – картина была дикая – полудохлый 'жаб' так и держался зубами за коня, а две другие 'жабы' сосредоточенно его пожирали. Я глянул – и ужаснулся – ещё с десяток жаб спешили на запах крови и вопли!

Файрболлы летели, как трассирующие снаряды из автоматической пушки, я бил и бил – давно уже разлетелись первые 'жабы', от первой, нападавшей на лошадь осталась только часть головы, повисшая на крупе, две другие тоже разлетелись лохмотьями после мои 'выстрелов', но из лесу появлялись всё больше и больше тварей, которых тоже приходилось убивать.

На лужке уже скопились груды воняющего мяса, а накат всё продолжался. Я не знаю, сколько это продолжалось времени, но скоро я заметил, что небо в прогалах между кронами деревьев стало сереть – наступал рассвет.

Я уничтожил не меньше двух сотен чудовищ, а может и больше. Эта часть леса превратилась в бойню, и сам я был залит мерзкой липкой кровью с ног до головы. Всё-таки, как и всё в мире, 'атака' монстров завершилась и мне уже не в кого было стрелять.

Наверное, я уничтожил всех существ этого вида в районе. А может и нет – может они просто попрятались на рассвете. Эта мысль заставила меня быстрее ретироваться к нашему лагерю, с тем, что скомандовать уходить как можно быстрее. Соседство с таким богатым кладбищем животным, порубленных как топором, не принесёт ничего, кроме атаки уже дневных животных, желающих полакомиться нарубленным мясом.

Бабакану уже промыли руку – рана выглядела отвратительно – как он пояснил, монстр зацепил его когтем, когда он пытался обить его от лошади. Даже будучи так тяжело задет, Бабакан продолжал истово сражаться за нашу собственность.

Я быстро залечил ему руку, не оставив и шрама, вот только она немного стала потоньше – был вырван клок мускулов с предплечья, но ничего – гном быстро нарастит его при хорошем питании – что я ему и сообщил сразу после лечения.

Бабакан сразу победно уставился на Карана: