Ниссо
Шрифт:
4
Однажды Зогар вбежал к Азиз-хону с криком:
– Смотри, что твоя Ниссо делает: ты ее кормишь, а она у тебя ворует!
Азиз-хон, водивший волосатым пальцем по желтой странице "Лица веры", отложил книгу, поднялся, кряхтя, и пошел за Зогаром в тот конец сада, где среди камней, под густыми деревьями, любила скрываться Ниссо.
Девчонки здесь не оказалось, но Зогар с таинственным видом поманил старика к расщелине между двумя камнями, забежал вперед, разгреб сухие листья.
– Смотри! Это что?
Азиз-хон приник глазами к расщелине, вытащил небольшой узелок.
Зогар услужливо
– Видишь?.. И это видишь? И это?
Азиз-хон, нахмурясь, стоял над развернутым узелком и раздумывал.
– Позови ее сюда!
– резко приказал он, наконец, Зогару, и тот, предвкушая удовольствие увидеть ненавистную ему Ниссо наказанной, помчался к дому.
Азиз-хон, одетый в тот день в белый сиатангский халат, присел на камень. "Может быть, она задумала бежать?" - беспокойно подумал он, но тут же отбросил эту мысль как недопустимое предположение: на его памяти не было случая, чтобы в Яхбаре женщина решилась на такую дерзость, как бегство от мужа. Правда, бывало, что от очень жестоких мужей жены уходили обратно в родительский дом, но это происходило только с ведома и согласия отца, возвращавшего покинутому мужу стоимость потерянного. Столь чудаковатых отцов в Яхбаре находилось мало, но все же за свою долгую жизнь Азиз-хон знал два или три таких случая. А ведь у Ниссо не было ни матери, ни отца, - куда ей стремиться? Да и разве могла она рассчитывать переправиться через Большую Реку без посторонней помощи, а кто здесь, в подвластных Азиз-хону селениях, посмел бы оказать ей такую помощь? Нет, тут дело в чем-то другом...
– Идет!
– Перед ханом с плетью в руке возник Зогар.
– А это зачем принес?
– кивнул Азиз-хон на плеть.
Зогар развел рот в сладенькую улыбку:
– А бить ее надо?
Азиз-хон медленно поднял испытующий взгляд на Зогара и, внезапно освирепев, вырвал плеть из его руки.
– Да будет оплевана могила твоего сожженного отца!
– отрывисто крикнул он и протянул плетью по плечу Зогара.
– Пошел вон!
Зогар схватился за плечо, отскочил, залился пронзительным ревом и побрел к дому. Увидев идущую навстречу Ниссо, он оглянулся на старика и, убедившись, что тот на него не смотрит, подбежал к ней и что было силы хватил ее кулаком в грудь. Ниссо вскрикнула, Азиз-хон обернулся, а Зогар, злобно пробормотав: "Еще глаза твои проклятые выбью!", опрометью кинулся в сторону и скрылся за деревьями.
Потирая ушибленную грудь, но без всякого страха Ниссо подошла к Азиз-хону.
– Ты спрятала?
– мрачно спросил старик.
– Я!
– вызывающе взглянула на него Ниссо.
– Зачем?
– Себе спрятала!
– Знаю, не мне... Отвечай, зачем? Или - вот!
– Азиз-хон потряс плетью.
– Бей!
– с ненавистью отрезала Ниссо.
– Бей, н вот!
–
Азиз-хон промолчал. Изменив тон, он сказал неожиданно мягко:
– Сядь сюда. Рядом сядь. Скажи по-хорошему. Сердиться не буду.
Ниссо продолжала стоять. Азиз-хон взял ее за руку, притянул к себе. Теперь она стояла, касаясь его колен, глядя в сторону с невыразимой скукой. Азиз-хон попробовал воздействовать на Ниссо добротой:
– Слушай, ты... Я не говорю, как в законе: "Нет женщины, есть палка для кожи ее". Разве я плохой человек?
Ниссо не ответила.
– Почему молчишь? Почему боишься меня?
– Не боюсь!
– отрывисто и резко сказала Ниссо.
– Пусти.
– Подожди, Ниссо... Поговори со мной... Разве тебе плохо жить у меня? Разве ты мало ешь? Разве нет одежды? Разве я злой? Разве в Дуобе ты знала такую жизнь? Сердце твое черно. Глаза твои злы, как у дикой кошки... Душа твоя всегда в другом месте... Почему, скажи?
– На свою половину зовешь меня, - медленно ответила Ниссо.
– В саду спать хочу.
– Э, Ниссо!.. Разве я такой с тобой, как с другими? Знаешь, мудрец говорит: "Если ты проведешь у чьих-нибудь дверей год, в конце концов тебе скажут: "Войди за тем, для чего стоишь!" Я твой хозяин, твой властелин, я большой человек, кто скажет, что Азиз-хон не большой человек? Не бью тебя, не приказываю тебе, стою у твоих дверей, жду... Разве я мешаю тебе делать, что хочешь? Разве спрашиваю тебя, зачем носишь от меня тайну? Вот это, например, - Азиз-хон указал ладонью на развернутый узелок, - что?
– Амулеты мои, - коротко бросила Ниссо.
– Хорошо, амулеты, - терпеливо протянул Азиз-хон.
– А еда зачем? Лепешки, мука?
– У меня тайны нет... Для друга приношу это!
– У тебя есть... друг?
– Кэклик* мой приходит сюда, когда я свищу!
– не уловив выражения глаз старика, ответила Ниссо.
– Сидит на моей руке, клюет из моей руки. Это плохо? Ты захочешь его отнять? Ты говоришь: ты хороший человек, а твой Зогар, как собака, вынюхивает каждый мой след!
Азиз-хон облегченно вздохнул. Ниссо продолжала, глядя ему прямо в лицо:
– Что мне твои одежды, твоя еда, твои разговоры? Твои жены - как злые дэвы, твой Зогар - вонючий хорек, твой дом - зерновая яма в земле. Ты не пускаешь меня на пастбище, ты не пускаешь меня к реке, ты хочешь, чтоб я, как лягушка, купалась в твоем грязном пруду. Кто не хочет пустить в мою голову камень? Ты злой человек, я жить у тебя не хочу, слушать тебя не хочу, ничего не хочу. Лучше бей меня, я хочу умереть! Пусти!
Ниссо вырвала свою руку из руки старика, отбежала в сторону, припала к большому гладкому камню, уткнув лицо в ладони.
Азиз-хон, поглаживая бороду, задумчиво глядел на Ниссо. Он готов был поддаться желанию встать, неслышными шагами подойти к ней... Но из-за камня выскочил маленький, каменно-серый, коренастый кэклик. Повертел головой, быстрой перебежкой приблизился к гребню камня. Остановился, напыжившись, встряхнул крыльями с голубоватым оттенком, осмотрелся. Потом, вытянув вперед шею, пробежал вниз по камню, прокричав: "Тэкэ-кэ... Тэкэ-кэ... Тэкэ-кэ...", ширкнул крыльями и вскочил на плечо Ниссо. Ниссо резко повернулась, схватила его, прижала к груди и стремглав убежала в глубину сада.