Нити судьбы
Шрифт:
– Что именно?
– Твоё поведение. Ты, обычно, спокоен, как удав, даже когда убиваешь кого-то. А тут… ты, на самом деле, был очень зол. Из-за чего?
– Тебя это волнует?
– Нет, просто… ты, как будто, снял с себя маску равнодушия. Как, в общем-то, и Винсент… снял с себя маску. Как он мог?! Он мне казался просто идеалом!
– Слышала когда-нибудь такое выражение, как: «Все мы носим маски»? Фраза, до нельзя, банальная, но, как ни странно, правдивая. Причём, ко всем.
–
– Наверное, это ты на меня дурно влияешь, – усмехнулся Мейснер. – Интересно… А ты заставишь меня снять мою маску? Или я заставлю тебя снять твою? Будет интересно посмотреть, что под ней скрыто… Надеюсь, ты не разочаруешь меня, Милена.
В последних словах мне послышалась какая-то скрытая угроза. Я обернулась к нему, чтобы сказать что-нибудь резкое, но… Лекса уже не было.
«К чему, вообще, был весь этот разговор? Не понимаю. Похоже, не зря Лекса целый год в психиатрической больнице продержали. Чёрт, я же совсем забыла спросить про Николь! Хотя, кто может меня в этом винить? Когда тебя чуть ли не изнасиловали, спрашивать о чём-то желания как-то не возникает. Будем надеяться, что Николь сама найдётся. Если же нет… В противном случае, мне придётся спрашивать у Винсента. Но, я теперь, как и Лави, одна к нему пойти не смогу. Наверное, возьму с собой Лекса. Или Кая. Кстати, о Кае. Это же его голос привёл меня в чувство. Он, на самом деле связывался со мной телепатически или это просто у моего мозга сработал защитный механизм, который выразился в таком способе меня спасти?».
Кай разговаривал с каким-то незнакомым мне мужчиной, когда я вернулась.
Это был мужчина, лет двадцати восьми. Его не слишком длинные волосы были чёрными (что-то везло мне в последнее время на брюнетов). Глаза светло-серые, почти прозрачные, неприятные. Одет был по-деловому.
– Знакомься, Милена. Это – Натаниэль Гредман, – представил Кай мужчину. – Он – старший брат Лавинии Лейк.
– Старший брат Лави? – удивилась я. – Она мне не говорила, что у неё есть брат. Да и ваша фамилия…
– У нас разные отцы и одна мать, – заговорил Натаниэль. – И Лавиния… она старается, чтобы никто не узнал о нашей родственной связи.
– Но, почему? – спросила я. – Только из-за того, что у вас разные отцы? Не понимаю…
– Дело не в этом. Лейк не хочет, чтобы люди знали о том, что её брат – глава организации, которая не совсем в ладах с законом, – за Гредмана ответил Макфей.
– Что? Брат Лави связан с криминалом?! – «Да что ж мне так «везёт-то» на этот грёбанный криминал? Это карма. Точно – она!». – Но, тогда как так вышло, что Филипп и его люди её… эм... – запнулась я.
– Я знаю, что случилось с моей сестрой, – вновь заговорил Натаниэль. – Именно поэтому я здесь. Филипп притронулся к Лавинии только потому, что, как и вы, не знал о том, что я – её старший брат.
– Если бы Филипп знал о связи Лейк с семьёй Гредманов – он бы к ней и на пять метров не приблизился, что бы она там не увидела и не узнала, – сказал Кай. – Но… из-за того, что девушка пытается полностью отрицать существование мафии в её семье – это и случилось.
– И что вы теперь будете делать? – поинтересовалась я у Натаниэля.
– Филиппу и его людям не жить, – просто ответил мужчина (с таким же выражением сообщают погоду на завтра). – А вам, Милена, я хочу выразить свою благодарность за спасение сестры. Если бы не вы, кто знает, чем бы всё закончилось. Я перед вами в огромном долгу. Если есть что-то, чего вы хотите и это в моих силах – просите всё, что угодно.
– Всё, что угодно, да? У меня к вам будет только одна просьба, господин Гредман. Я хочу сама отправить Филиппа и его гипнотизёра Рейфа на тот свет, – похоже, этим ответом я ошарашила и Натаниэля и Кая.
– Но, зачем вам это? – с изумлением смотрел на меня Гредман. – Зачем вам самой их убивать? Может, позволите сделать это тем, для кого убийство, всего лишь, работа?
– Нет. Я обещала Лави. Я обещала, и я это сделаю.
Не знаю, правильным ли было то решение, что я приняла. Принять на себя роль судьи и палача… Наверное, это ужасно – вот так, запросто, определить, что кому-то не жить. Но… это, ведь, было не ужаснее того, что сделали они? Правда?
– Вот же, упрямая! – усмехнулся Кай. – Ну, что, Натаниэль? Бери её с собой тогда на разборки с Филиппом.
– Ты мне говорил с самого начала, что она это попросит. Каюсь, не верил, – ответил брат Лави. – Хорошо. Я планирую разобраться с этим завтра. Я заеду за вами, Милена.
Натаниэль ушел, и я осталась с Каем одна.
– У меня один вопрос возник, – произнесла я. – А как он в общежитие-то попал? Он на студента никак не потянет.
– Кто ж его знает, – пожал плечами кукловод.
– А ты знал, что у Лави есть… подобные родственники?
– Нет, – вот и всё, что он сказал по этому поводу. – Теперь, рассказывай, что с тобой произошло после того, как ты ушла от целителя?
– Ты пользовался своей телепатией, да?
– Конечно! Ты сама-то знаешь, что ты ощущала?! Ты, как будто, в кому стала впадать! Мне даже на мгновение показалось, что тебя какое-то болото затягивает!
– Если коротко, то мы с Лави ходили к Винсенту, чтобы спросить по поводу того, не знает ли он, где может быть Николь. Когда мы пришли, у Винсента был порез на руке. Я предложила забинтовать рану, а Лави сразу ушла, так как боялась вида крови. Мы с Винсентом остались вдвоём. А потом… потом я перестала соображать и… и Винсент попытался меня изнасиловать.
– Что?! Он попытался тебя изнасиловать?! Да как он посмел?! – злость, смешанная со страхом и беспокойством за меня, дающая понять, что я моему кукловоду далеко не безразлична. – Он… успел что-нибудь сделать?
– Нет, – покачала я головой. – Во-первых, твой голос привёл меня в чувство, а во-вторых, меня спас Лекс.
– Лекс Мейснер?
– Ну, да. Он же сам говорил, что его мой отец нанял для моей защиты. Вот он меня и защитил. Так что, ничего непоправимого Винсент сделать не успел.