Ночь исполнения желаний
Шрифт:
— Как дела? Есть что-нибудь новенькое? — поинтересовалась Эша, приводя в порядок ногти.
— Ничего. Все то же самое. Сначала скажи мне, как ты.
— Хорошо. Кажется, вы говорили о Париже.
— Да, Ганеш хочет провести там медовый месяц. И тем самым оказывает на меня еще большее давление. Я не хочу выходить замуж в следующем месяце, но могу и согласиться.
— Ну, если это означает увидеть поскорее Париж… — сказала Эша и посмотрела на нас: — Правильно я говорю?
— Конечно, — согласился Врум. — А ты, Шьям, что думаешь?
Тупой осел. Я ненавидел Врума.
— Я? — Все посмотрели на меня. Эша не отрывала от меня взгляда секунд пять. Мне не хотелось выглядеть угрюмым или, согласно новому ярлыку, вести себя как ребенок, и потому я ответил: — Конечно, надо довести это дело до конца. А затем поехать в Париж. Или на Багамы. Или куда там еще.
Черт побери! Стоило этим словам сорваться с моих губ, и я сам пнул себя ногой. Приянка посмотрела на меня. Она слегка подергала носом, это означало, что она крепко задумалась.
— Что ты сказал, Шьям? — медленно проговорила она, глядя мне в глаза, ее ноздри раздувались от ярости.
— Ничего. — Я отвел взгляд. — Я сказал, чтобы ты выходила замуж и как можно скорее ехала в Париж.
— Нет. Ты упомянул Багамы. Откуда ты знаешь, что Ганеш говорил о них?
Я молчал.
— Отвечай, Шьям. Ганеш предложил мне медовый месяц на Багамах, но я не говорила вам об этом. Так откуда тебе знать, о чем мы разговаривали?
— Ничего я не знаю. Я брякнул наобум, — отозвался я, но дрожащий голос выдал меня с головой.
— Ты… подслушал? Шьям, ты подсоединился к линии? — воскликнула Приянка и встала с места. Она подняла городской телефон и сняла со стола. За ним потянулись провода. Она посмотрела под стол. Маленький проводок шел к моему стулу. Черт побери! Меня поймали с поличным, подумал я.
— Шьям! — взвизгнула Приянка и грохнула телефоном о стол.
— Да. — Я старался говорить как можно спокойнее.
— В чем дело? Не могу поверить, что ты опустился до такого. Это в высшей степени непристойно!
Наконец-то я достиг высот хоть в чем-то.
Радхика и Эша глаз не сводили на меня. Я поднял руки, делая вид, что я тут совершенно ни при чем.
Врум встал, подошел к Приянке и обнял ее за плечи:
— Да ладно, Приянка. Расслабься. У нас у всех выдалась тяжелая ночь.
— Заткнись! Это какое-то безумие. — Она повернулась ко мне: — Как ты мог подслушивать мой личный разговор? Я расскажу об этом, и тебя уволят.
— Скатертью дорога. Чего ты ждешь? Пусть меня уволят. Делай что хочешь.
Врум посмотрел на Приянку, а потом на меня. Поняв, что не в силах помочь мне, он вернулся на свое место.
Эша потянула Приянку за руку, пытаясь заставить ее сесть.
— Что за… он… — В голосе моей бывшей девушки звучал гнев и подступающие слезы. — Неужели нельзя ждать от коллег хотя бы элементарной порядочности?
Я понял, что теперь меня перевели в разряд коллег. Непорядочных коллег.
— Скажи что-нибудь, — наседала на меня Приянка.
Я, по-прежнему молча, отсоединил от телефона провод, показал его ей и бросил на стол.
Наши взгляды встретились. Мы молчали, за нас говорили глаза.
Мои глаза спрашивали: «Почему ты унижаешь меня?»
Ее глаза спрашивали: «Почему ты так поступил, Шьям?»
Я думаю, разговор глаз более эффективен, чем обычный разговор. Но Приянка была не в том настроении, чтобы молчать.
— Почему, Шьям? Почему? Почему ты ведешь себя как ребенок? Я думала, мы решим все полюбовно. Мы же с тобой договорились о некоторых вещах, о некоторых взаимных уступках, условиях, разве не так?
Мне не хотелось обсуждать эти самые вещи и условия на людях. Я желал, чтобы она заткнулась, а сам готов был закричать.
— Мы решили продолжать работать вместе и решили, что окончание наших с тобой отношений вовсе не значит, что мы перестали быть друзьями. Но это?.. — Приянка взяла в руки злосчастный провод и снова бросила его на стол.
— Прости, — сказал, вернее, прошептал я.
— Что?
— Прости, — повторил я громче и четче. Ненавижу, когда она унижает меня. Мать твою, если перед тобой извиняются, просто прими эти извинения.
— Сделай мне огромное одолжение. Будь добр, не вмешивайся в мою жизнь. Хорошо? — В ее голосе было много сарказма — научилась от меня.
Я кивнул. Мне хотелось запихать их с Ганешем в темно-синий «лексус», обмотать проводом и утопить в новом бассейне Ганеша.
Врум давился от смеха, продолжая щелкать мышкой. Эша и Радхика улыбались.
— И что здесь такого смешного? — Лицо Приянки по-прежнему было красным.
— Все хорошо, Приянка. Хватит тебе, неужели ты не можешь посмотреть на это с юмором?
— Ваш юмор до могилы доведет. Мне не смешно, — бушевала Приянка.
— Ребята, уже половина третьего, — хлопнула в ладоши Эша. — Нам пора к Бакши.
Мы с Приянкой посмотрели друг на друга в последний раз и приготовились идти к начальнику.
— А Дядюшка-военный там нужен? — спросила Эша.
— Нет, только операторы, — ответил я и бросил взгляд на сидящего в углу Дядюшку. Он общался с клиентами в чате.
— Пошли, Радхика, — позвал Врум.
— Как вы думаете, он любит ее? Или у них просто секс? Хороший, страстный секс, от которого они оба получают наслаждение? — бормотала Радхика.