Ночь исполнения желаний
Шрифт:
Девушки засмеялись, даже Дядюшка-военный улыбнулся.
— Тут нет ничего смешного. Наше правительство этого не понимает, но американцы используют нас. Целое поколение индийской молодежи обслуживает их колл-центры, — сказал Врум, и я подумал, что в один прекрасный день он может стать политиком.
Ему никто не ответил.
— Вы не согласны со мной? — спросил Врум.
— Будь добр, перестань… — начал было я, но, как обычно, тут же заткнулся.
— Хватит, Врум. Колл-центры приносят пользу не только им, но и нам, — возразила Вруму Эша. — Сам знаешь, как трудно заработать пятнадцать штук где-нибудь еще. А мы сидим в офисе с кондиционером, разговариваем по телефону, получаем зарплату и уходим домой. Так работают сотни и даже тысячи операторов. Что здесь плохого?
— Потогонное предприятие с кондиционером все равно остается потогонным. В каком-то смысле оно даже хуже других, потому что никто не видит нашего пота. Никто не видит, как разрушается наш мозг, — стоял на своем Врум.
— Почему тогда ты не уволишься? Почему продолжаешь работать на этих чертовых американцев? — поинтересовался я.
— Нужны деньги. Вот что меня там держит, — дернул плечом Врум.
— Все дело в Бакши. Ты вкалываешь на него, а винишь во всем колл-центры, — сказал я.
— Черт с ним, с Бакши, он не единственный отвратительный босс на этом свете. Всем миром правит плохой, тупой и злобный начальник. — Врум показал на экран телевизора, по которому передавали новости. — Вы только посмотрите на них, все они до смерти напуганы и готовы бомбить что придется. Мы всю ночь напролет разговариваем по телефону, а мир тем временем похрапывает во сне.
— Хватит жаловаться на ночную работу. По ночам работают доктора, служащие гостиниц, пилоты, рабочие… даже эта «стерва в дверях» и то работает ночью, — вскипела Приянка.
— Нет ничего плохого в работе ночью. И нам действительно платят хорошие деньги. Но проблема заключается в том, что при нашей работе мы не используем весь свой потенциал. Наша страна продолжает сильно отставать от Америки. Хотя мы ничем не хуже их. — Врум яростно жестикулировал перед экраном телевизора.
— И что с того? Разве у нас есть выбор? — Эша держала во рту заколку для волос. Она выполнила привычный ритуал — сначала распустила волосы, а потом снова заколола.
— Ну, для начала нам надо бы построить дороги. Электростанции, аэропорты, телефонные сети, метро. Если правительство будет действовать правильно, молодым людям в этой стране всегда найдется работа. Черт побери, ради этого я готов работать день и ночь — лишь бы мой труд помог стране построить что-нибудь существенное, внести вклад в будущее. Но правительство не верит в реальную работу, и потому его члены позволяют открывать центры сопровождения бизнес-процесса и думают, будто проявляют заботу о молодежи. Точно так же это идиотское Эм-ти-ви считает, что, показывая, как слабоумная цыпочка танцует в одном нижнем белье, оно работает на молодежь. Неужели ты действительно считаешь, что мы им небезразличны?
— Кому? — спросил я. — Правительству или Эм-ти-ви? — Я встал и попросил принести чек — в барах всегда просят чек, а не счет. Было без десяти четыре, и мне надоели разглагольствования Врума. Я хотел как можно скорее оказаться в колл-центре.
Врум заплатил с помощью своей кредитной карты, и мы договорились о том, что вернем ему деньги.
— Да им всем на нас наплевать, — заявил Врум, когда мы покидали бар.
«Стерва в дверях» и охранник проводили нас озадаченными взглядами.
ГЛАВА 28
4:00
Врум увез нас прочь от «Кровати», и скоро мы вновь очутились на шоссе. «Куалис» отклонялся то вправо, то влево от прямого курса.
— Осторожнее, — попросила Эша. — С тобой все в порядке, Врум?
— Все прекрасно. Я люблю водить машину, — как во сне, ответил тот.
— Я могу сесть за руль, если… — начал было я.
— Я же сказал, что все замечательно, — твердо возразил Врум.
Спустя несколько минут мы проехали мимо торгового центра «Сахара» — самого большого торгового центра в Гургаоне. Врум резко затормозил.
— Меня тошнит, — объяснил он. А я подумал, что нам всем должно быть дурно из-за манеры Врума вести автомобиль.
— Нельзя допустить, чтобы тебя вырвало прямо в машине. Водитель тебя убьет, — всполошилась Эша.
Врум положил голову на руль, и машина громко загудела, перепугав уличных собак.
— Давай прогуляемся, Врум. — Я похлопал его по плечу, и мы вышли из «куалиса».
Я заставил Врума пройтись по периметру торгового центра. Мы миновали несколько щитов с рекламой: улыбающаяся семейная пара, только что купившая зубную щетку; друзья, хихикающие над новыми мобильными телефонами; муж и жена, счастливо скармливающие своему ребенку какую-то непотребную еду; прыгающий от радости выпускник учебного заведения с зажатой в руке кредитной карточкой; сияющая девушка с семью пакетами покупок в руках. Общего между этими рекламами было то, что изображенные на них люди выглядели невероятно счастливыми.
— Какого черта они скалятся? — пробормотал Врум. — Посмотри на эту пару с зубной щеткой. Мои мама с папой никогда не были такими счастливыми.
— Дыши глубже и иди по прямой, Врум. Ты напился, — предупредил его я.
— Со мной все в порядке, но мама и папа… Шьям, почему они так ненавидят друг друга?
— У людей старшего возраста все сложнее, чем у нас. Даже не пытайся понять их.
Врум остановился и выпрямился.
— Подумай вот о чем: люди, благодаря которым я появился на свет, не могут перестать ненавидеть друг друга. Что это говорит обо мне? Половина моих генов борется с другой половиной. Ничего удивительного, что все у меня наперекосяк.
— Мы все такие, чувак. Идем! — Я легонько толкнул его в плечо.
Врум пошел быстрее, я следовал за ним на расстоянии нескольких шагов.
Мы прошли мимо «Пиццы хат». Она была закрыта. Врум остановился у входа. Я подумал, что мой друг действительно тронулся: неужели он надеется поесть пиццы в такое время суток?
Мы замешкались у входа. Справа от нас висела огромная реклама компании, производящей кока-колу. Некая болливудская актриса держала в руке бутылку и смотрела на нас зовущим взглядом, словно такой бутылки было достаточно для того, чтобы заманить ее в постель.
Врум подошел к лицу актрисы.
— В чем дело, чувак? — насторожился я.
— Ты видишь ее?
Я кивнул.
— Смотрит так, словно мы ее лучшие друзья. Как ты думаешь, мы ей небезразличны? — Я в ответ только пожал плечами.
— Она просто икона для таких, как мы. Мы должны молиться на эту безмозглую цыпочку. Словно ей известно о жизни абсолютно все и она готова поделиться своими знаниями с нами. Хотя ее волнуют исключительно деньги. Она хочет, чтобы мы покупали эту отраву. — Врум показал на бутылку кока-колы.