Ночь, когда она умерла
Шрифт:
— Да, — кивнула Рэне. — Мы были подругами… она подарила мне вот эту вещь.
Она сняла с шеи медальон и протянула его Лорене. В медальоне было фото, которое Беатрис сделала во время одного из визитов Рэне во Францию. Она специально уменьшала это фото для того, чтобы Рэне могла вставить его в медальон — Беатрис спрашивала у меня, какие фотомастерские занимаются такими заказами. На фотографии были запечатлены я и Рэне — мы улыбались и смотрели прямо в камеру. Когда Рэне уезжала, Беатрис сделала ей подарок — медальон с этим фото и с тремя нашими именами, выгравированными под крышкой.
— Прекрасно, — сказала Лорена, возвращая ей
— Какая прелесть, — мрачно произнесла Рэне. — Надеюсь, это был первый и последний раз.
— Что бы ни случилось, не беспокойтесь. Доктор прав — она не причинит вам зла. Она бережет вас почти так же, как и его.
— Не дай Бог, — вырвалось у меня.
Лорена снова кивнула и достала сигареты.
— Да, вы правы. Это была двусмысленная фраза. — Она предложила сигареты Рэне. — Вы курите?
— Нет, бросила пару лет назад.
— Мудрое решение. Тем более что это повредит вашему малышу. Я сама собираюсь бросить, но каждый раз понимаю, что слишком люблю курить…
Рэне подняла бровь.
— Моему… малышу? — переспросила она.
Лорена закурила и посмотрела на нее.
— Разве вы не знаете, что беременны?
— Беременна?!
— Думаю, около пяти недель… я могу сказать точнее. Вы позволите?
Рэне не отреагировала на эти слова, и Лорена приложила ладонь к ее животу.
— Так и есть. Пять недель и три дня. У вас будут близнецы.
— Близнецы? — ужаснулась Рэне.
— Да. Однояйцовые близнецы, мальчики. Будут похожи друг на друга как две капли воды. — Лорена улыбнулась. — Более того — вы родите их самостоятельно, без кесарева сечения, которое рекомендуют в таких случаях. И оба мальчика будут абсолютно здоровы. Советую вам дать им имена, начинающиеся на букву «А». Моя личная рекомендация, не более того.
Рэне смотрела на Лорену так, будто та только что совершила чудо.
— Как вы это делаете? — спросила она.
— Я вижу чуть больше, чем остальные люди. — Лорена поднялась. — Прошу прощения, мне пора. Скоро вернется Саймон, а я до сих пор не приготовила ужин. — Она посмотрела на меня. — Мы заглянем к вам на днях, доктор. Вы не будете против?
Я пожал плечами.
— Разумеется. Приходите в любое время. Надеюсь, все здоровы?
— Да. Это будет разговор, касающийся нашей общей проблемы.
— Ах… понимаю. Буду ждать. Я провожу вас до двери, мисс Мэдисон.
Лорена кивнула Рэне на прощание.
— Очень рада знакомству.
— Взаимно. — Рэне положила руку на живот, будто пытаясь осознать только что услышанное. — Черт бы меня побрал! Близнецы!
Глава двадцать третья
Саймон
2010 год
Скоростное шоссе Мирквуд — Треверберг
Мы всегда справляли Рождество дома, всей семьей. За неделю до праздника отец приносил пушистую елку, и, когда я стал постарше, мне разрешили принимать участие в ее украшении. За пару дней до Рождества Кайл, мой старший брат, возвращался домой — он учился в закрытой школе-интернате для одаренных детей — и мы заканчивали последние приготовления к празднику. Пока мама готовила еду, сервировала стол и фаршировала индейку, мы с Кайлом развешивали над камином носки для подарков от Санта-Клауса, не забывая написать на них свои имена. Кайл говорил мне, что Санта-Клаус сам знает, кому принадлежит какой носок, и вовсе не обязательно таскать из кабинета отца белые наклейки для записок, а я говорил, что ему должно быть стыдно, потому что он готовит самый большой носок — так, будто хочет получить больше всех подарков. Спор заканчивался тем, что отец разгонял нас, напоминая о том, что в Рождество ссориться нельзя, иначе подарков не увидит никто. Долго уговаривать нас с Кайлом было не надо — мы боялись отца, как огня, и знали, что он не угрожает просто так. Тем более что имелось много других дел — ведь Кайл скоро уедет, а до этого мы должны слепить снеговика, прорыть снежный тоннель и хорошенько оттаскать за хвост огромную соседскую кошку, которую между собой мы называли Танк.
На момент того Рождества мне исполнилось семь, а Кайлу, соответственно, пятнадцать. Мама уехала по работе в Штаты, и отец, не желая сидеть дома, решил за всех, что мы поедем к его брату в соседний город. Мы с Кайлом восприняли это известие с воодушевлением. Дядя Бэзил был профессором антропологии, и у него дома лежала куча журналов с картинками — в том числе, и журналы о путешествиях, которые можно было смотреть, а потом придумывать истории. Также у дяди Бэзила была тетя Сандра, его жена, которая, в отличие от мамы, никогда не отказывала нам в сладком. У тети Сандры и дяди Бэзила было двое детей — близнецы Джозеф и Джеймс. И — самое главное: две кошки, которых можно было сколько угодно тискать и таскать за хвост, но они не произносили ни звука, и тем самым позволяли нам с Кайлом избежать наказания за мучение животных. Кошки молчали почти всегда — только если их брали за основание хвоста, они начинали шипеть и издавать звуки, напоминающие скрип ржавых шестеренок в больших часах. Но для этого их надо было очень крепко ухватить, а этого мы с Кайлом не делали, так как кошки могли поцарапать или укусить.
Мама посоветовала нам ехать на поезде, потому что зима в том году выдалась уж очень снежной, но отец отказался. В молодости, еще до того, как стал бизнесменом, он был гонщиком, ездил, в основном, по зимним трассам и чувствовал себя как рыба в воде. Когда мамы не было рядом, он разгонял машину так, будто это ракета или самолет, а мы с Кайлом радовались и хлопали в ладоши, представляя себя летчиками и астронавтами. Потом отец вел нас в кафе, покупал нам мороженое, но до этого брал обещание ничего не рассказывать маме.
В путь мы отправились около пяти вечера, предварительно захватив с собой еду и горячий чай в большом термосе. До города, в котором жили дядя Бэзил и тетя Сандра, было около пяти часов пути, то есть, всего ничего, принимая во внимание то, с какой скоростью обычно ездил отец. Кайл, как старший, сидел впереди и нагло пользовался своим положением, ставя только те диски, которые он хотел слушать. Я любил Элтона Джона, которого почти всегда ставил папа, но Кайл не соглашался убрать свой дурацкий рок-н-ролл. В конце концов, я сказал ему, что он сукин сын (именно так называл его отец тогда, когда он плохо заканчивал четверть). Кайл попросил меня заткнуться, а отец прикрикнул на нас обоих, сказал, что сейчас он высадит нас на междугородней трассе, и выключил проигрыватель.