Ночь, когда она умерла
Шрифт:
В клубе сегодня было много гостей. Колетт, как всегда, подошла ко мне в тот момент, когда я переступила порог.
— Добрый вечер, мисс Паттерсон, — улыбнулась она. — Позвольте, я возьму ваш плащ.
— Не нужно, — ответила я. — Где месье Мори?
Она посмотрела на меня, удивленно приподняв бровь, и кивнула в направлении компании мужчин — они стояли в тесном кругу и что-то обсуждали.
Я подошла к мужчинам. Один из них держал в руках газету, а остальные стояли вокруг и от души смеялись.
— Вот умора! — услышала я голос Адама. — Всякое бывало — но романа с Эриком Фонтейном мне еще
— Я увидел эту статью сегодня с утра в Facebook, — ответил ему Вивиан. Одной рукой он обнимал компаньона за плечи, а в другой держал бокал с вином. — Предлагаю отметить на ней Эрика и тебя, чтобы об этом узнало побольше народу.
— И тебя, — добавил кто-то из мужчин. — Ты бы точно не остался в стороне!
Адам и Вивиан в очередной раз расхохотались, и последний предусмотрительно отвел в сторону руку с бокалом. А потом повернул голову и заметил меня. Улыбка исчезла с его лица, и он медленно выпрямился.
Мы смотрели друг на друга почти минуту, и никто из нас не решался нарушить заговорить. Адам почувствовал, что нас надо оставить наедине, и сделал знак гостям отойти.
— Зачем ты пришла? — спросил Вивиан. — Мы все сказали друг другу.
— Да, но… я так не могу, — ответила я.
— Как, черт побери? Ты сказала, что нам стоит с этим покончить, потом звонишь и пишешь сообщения, делая вид, будто тебя интересует моя жизнь, а теперь приезжаешь! Зачем? — Он поймал взгляд Адама, который внимательно наблюдал за нами, и взял меня под руку. — Давай поговорим наедине.
Вивиан открыл дверь кабинета и пропустил меня вперед. Я подошла к столу и остановилась, не оборачиваясь. Я почти физически чувствовала спиной его взгляд. Казалось, даже могла понять, о чем он думает.
— Так зачем ты пришла? Тебе не понравилось кольцо, которое тебе подарил Уильям, и ты хочешь, чтобы кто-то купил тебе кольцо подороже?
— Ты идиот, — сказала я, до сих пор стоя к нему спиной. — Дело не в кольце и не в Уильяме.
— Тогда в чем дело?
Я обернулась и вздрогнула от неожиданности — Вивиан стоял совсем рядом со мной. Меня всегда удивляла его способность ходить практически бесшумно.
— В том, что мне плохо без тебя, — ответила я.
— В следующую секунду ты скажешь что-то другое. Так зачем весь этот спектакль? Зачем ты так старательно все портишь? Чем дольше мы хватаемся за это, тем больнее будет потом.
— Помнится, ты был другого мнения о боли.
— Это не та боль, о которой я говорил. Боли от того, что я потерял то, что было мне дорого, в моей жизни предостаточно.
Я отошла от него на шаг.
— А если я скажу, что… мне нужна твоя боль?
Вивиан внимательно изучал мое лицо.
— Зачем ты это говоришь, Изольда? Ты хочешь сделать меня еще несчастнее? Тебе просто нравится делать других несчастными, я прав? Когда-то кто-то сделал несчастной тебя, и ты решила, что продолжать эту цепочку — отличная идея. Ты не задумывалась о том, что это когда-нибудь снова вернется к тебе?
— Нет. Но, похоже, оно вернулось.
Я подняла голову, и наши взгляды пересеклись всего лишь на долю секунды, но это оказалось достаточно для того, чтобы мы оба поняли ответ на так и не заданный
— Пожалуйста. — Я нетерпеливо потянулась к нему. — Что такое?
— Скоро я поеду домой. Или ты хочешь, чтобы сюда пришел Адам?
— Адам? — вяло удивилась я. — Но ты ведь можешь запереть дверь.
— Это наш общий кабинет. Было бы странно, если бы я посреди вечера по какой-то непонятной причине запер дверь на ключ. — Он поцеловал мне руку и взял со стола перчатки. — Максимум сорок минут, дорогая. Адам и так уже должен мне один выходной.
Я проводила его взглядом, до сих пор сидя на столе.
— Буду ждать.
По дороге в Мирквуд для того, чтобы отвлечься от других мыслей, я перебирала в памяти всех мужчин, на которых могла бы наклеить ярлык «хороший любовник». Потом я вспоминала мужчин, которые удостоились бы звания «отличный» или «великолепный» любовник. Хороших было достаточно, отличных — чуть поменьше, великолепных можно было пересчитать по пальцам. Так, как оно и должно быть — ни больше, ни меньше, равновесие соблюдено. Вивиана я бы отнесла, скорее, к хорошим, и это было бы честно и правильно. Но я не могла понять, что за сила каждый раз тянет меня к нему, и что за сила тянет его ко мне. Эта сила пугала. Мы напоминали ученых, которые на свою голову вывели какую-то теорию и были бы рады ее забыть, но это оказалось не так-то просто. Мне не хотелось грубости, но когда он целовал меня в прихожей, поднимая подол моего платья, я не нашла в себе сил для того, чтобы сказать ему «нет».
Я думала только об одном: это не должно закончиться. Мне хотелось как можно дольше чувствовать прикосновения его рук, хотя каких-то два часа до этого я вспоминала мужчин, руки которых доставляли мне неземное наслаждение, и Вивиану до них было далеко. В тот момент мне казалось, что рук тех мужчин никогда не существовало — это были его руки, которые я искала… и вот, наконец, нашла. Мне не хотелось, чтобы наступало утро — как в далекой молодости, когда я еще не знала о мужчинах и сотой доли того, что знаю сейчас. Когда самым высшим счастьем было чувствовать на себе тяжесть мужского тела, пытаться растянуть минуты, зная, что они все равно уйдут. А с рассветом уснуть незаметно для себя, потому что уже не остается сил, и потом еще долго помнить эту усталость.
Не знаю, как можно было назвать то, чем мы занимались той ночью, но слово «секс» вряд ли являлось уместным. Мы пожирали друг друга, как люди, которые не виделись много лет. Наверное, так вели бы себя Лилит и Адам, если бы встретились после грехопадения последнего. Что-то, чего ты так долго хотел, пусть и не желал себе в этом признаться, а теперь получил. Вивиан всегда был немного отстраненным, даже в постели, хотя могло показаться, что он полностью раскрепощен, но на этот раз он не пытался сдержать эмоции. Мы оба не пытались их сдержать. Нам было все равно, как мы выглядим, как мы себя ведем и каким именно образом мы получаем удовольствие.