Ночь, которой не было

Джордан Пенни

Полчаса спустя макияж был готов, и Николь с трудом сдерживалась, чтобы не облизать губы и не смыть тяжелую липкую помаду, которая, похоже, была нанесена слоем в несколько дюймов толщиной.

Бросив взгляд на свое отражение в ближайшем зеркале, она резко остановилась и посмотрелась еще раз, с трудом узнавая себя в миниатюрном создании с дико растрепанными кудряшками, обведенными синевой глазами и хищно-алым ртом.

Неужели я по-прежнему бесполая? — серьезно вопрошала она себя, поднимаясь на этаж женской одежды.

Твердо решив, игнорировать отделы, в которых

прежняя Николь купила бы себе новый наряд, она уверенным шагом отправилась в секцию «авангардной одежды для особых случаев».

Едва Николь попросила подобрать ей что-нибудь для торжественного вечера, продавщица подвела ее к стенду с мини-платьями, убеждая, что ей просто повезло: при таких ногах можно позволить себе короткую юбку… И фигура отличная, как раз, для облегающего платья-стретч. Да-да, вот это, шикарное, из темно-лилового крепа, ведь что-нибудь в таком роде обязательно для любой девушки, которая хочет произвести впечатление и быть принята в компанию своих друзей и сверстников.

Охваченная все той же волной яростной горечи и боли, которая занесла ее в парикмахерскую, Николь вернулась к себе на квартиру. Совершенно преображенная, и по-прежнему настроенная доказать Джонатану, как он ошибался, цинично отвергая ее.

Открыв дверь, она обрадовалась, увидев, что соседок дома нет.

Покупки заняли больше времени, чем она рассчитывала, и теперь оставалось лишь быстренько принять душ и наскоро перекусить.

Несмотря на всю осторожность, от воды волосы Николь растрепались еще сильнее, чем пару часов назад, когда она вышла из салона.

Она неуверенно посмотрелась в зеркало, догадываясь, что переборщила, но потом заставила себя еще раз вспомнить жестокий приговор Джонатана. Зато теперь, глядя на нее, никто не сможет назвать ее «бесполой», ведь правда? Она смущенно смотрела на свое отражение и не могла решить, на кого сейчас похожа.

Ясно было только, что не на саму себя…

Прошел еще целый час, прежде чем Николь, после нескольких неудачных попыток, сумела повторить художественный макияж, который нанесла ей консультантка из отдела косметики. Благодаря синей подводке ее глаза действительно приобрели невероятно насыщенный цвет, но она все еще не была уверена, можно ли выйти из дому с такими губами…

Решительно напомнив себе, из-за чего она все это затеяла, Николь храбро натянула свою обновку.

Ей было странно, что такое маленькое платье неожиданно придало ее телу соблазнительную округлость, хотя вряд ли темно-лиловый цвет очень уж ей шел.

Ну вот, она готова.

Даже водитель такси, которое она заказала, не отрываясь, смотрел на нее, пока она открывала дверцу. Николь вскинула голову и ответила ему взглядом, исполненным, как ей казалось, ледяной уверенности в себе.

Ничего, скоро Джонатан увидит! Он, значит, считает, что она «скучная»? «Скучная» и «занудливая», да еще и «бесполая»?.. Ну, так сегодня вечером она заставит его горько пожалеть о каждом из этих несправедливых и жестоких замечаний.

Расплачиваясь с водителем такси у подъезда, она увидела, что коллеги по работе заходят в отель группами и, еще хуже того, парами. И Николь внезапно поняла, что лучшим способом показать Джонатану, как он ошибался, было бы появиться на банкете с другим мужчиной… Но никаких других мужчин она не знала — по крайней мере, здесь, в столице, да и в ее родном городке ни один человек не мог сравниться с Джонатаном в мужественной красоте.

Он ведь был таким симпатичным, таким образованным, таким обаятельным… Правда, это обаяние ничего не значит, вовсе ничего, напомнила себе Николь, стараясь не обращать внимания на потрясенный взгляд, который устремила на нее коллега по машинописному бюро, подходившая к подъезду отеля одновременно с нею.

— Николь? Неужели это действительно ты? Господи помилуй! Это, что же — парик? — неуверенно поинтересовалась она.

— Нет, это «химия», — отрезала Николь.

Она никогда не была особенно дружна с Лизой. Та была вульгарной блондинкой, вроде Сьюзен Ходжес. Николь вызывающе вздернула подбородок, заметив, как пристально рассматривает ее Лиза. Ее спутник также не отрывал глаз от Николь, и она вдруг поняла, что еще ни разу не ощущала на себе таких мужских взглядов. Ей вдруг стало не по себе, но она отмела сомнения в сторону, храбро повторив про себя лишь жестокие слова, случайно услышанные сегодня утром.

Вестибюль отеля был переполнен народом — множество людей входило и выходило. На большой доске для объявлений было указано, в каком из залов, какой прием проходит, и Николь без труда разыскала нужный этаж и зал, где уже начался банкет.

Собственно говоря, расположение залов в отеле было ей знакомо, так как она уже посещала этот ресторан вместе со своими родителями.

Полумрак, царивший в зале, заставил ее нерешительно остановиться на пороге. Вокруг маленькой площадки для танцев были расставлены столики, и Николь быстренько направилась к одному из них, увидев знакомых девушек-машинисток.

Все они не замедлили отметить перемены в ее внешности, и только одна из них оказалась настолько бессердечной, что решила уколоть Николь.

— А я-то думала, ты придешь с Джонатаном, — ядовито протянула она.

В этот момент Николь порадовалась полумраку большого зала. Отвернувшись в сторону, она пожала плечами и постаралась изобразить ленивое безразличие.

Однако вряд ли можно было назвать безразличием охватившее ее чувство, когда она увидела, как Джонатан входит в зал под руку со Сьюзен.

Парочка долго, бесконечно долго шла по залу. Джонатан даже не посмотрел в сторону Николь, но Сьюзи явно увидела ее, и глаза ее округлились.

Пусть себе пялится, с отчаянием подумала Николь, слегка тряхнув головой. Пусть пялятся вместе.

Теперь она почувствовала еще большую уверенность в том, что не успеет этот вечер закончиться, как Джонатан горько пожалеет о своих словах. Правда, для достижения этой стратегической цели ей нужно заставить какого-нибудь из присутствующих мужчин обратить на нее внимание, ухаживать за ней, показывая, что он отнюдь не считает ее «скучной» или «бесполой»… И не просто какого-нибудь мужчину… Это должен быть, совсем особенный человек, такой…