Ночь, которой не было
Шрифт:
— Послушай, — начал, было, он и замолк, услышав звонок телефона в своей спальне. — Оставайся на месте, — приказал он ей, обертывая полотенце вокруг тела.
Когда он вышел из гостевой комнаты, чтобы ответить на звонок, Николь едва поверила своему счастью. Если бы не этот звонок, еще несколько секунд, и…
Она дрожала с головы до ног, снова и снова переживая кошмарный момент, когда полотенце соскользнуло вниз, и она увидела… Она с трудом сглотнула. Так нет же, словно одного зрелища было недостаточно, он еще взял ее руку и положил на свое тело… на ту его часть, которая… которая…
Она слышала его приглушенный голос в
Она выбралась из кровати и с лихорадочной быстротой оделась. Сердце ее бешено колотилось, и она застывала каждый раз, когда слышала, как замолкает голос в соседней комнате. Но затем разговор возобновлялся, и вот, наконец, она оделась и бросилась к двери.
Несколько бесценных секунд пришлось потратить на то, чтобы разыскать выход. Когда дверь была найдена, еще несколько мгновений ушло на ознакомление со сложным и незнакомым замком. В конце концов, она прикрыла за собой дверь, оказавшись в небольшом холле, куда выходило еще несколько дверей. Прямо перед ней виднелись дверцы лифта, а чуть в стороне — лестница. Она выбрала лестницу и побежала вниз, с облегчением поняв, что спускаться предстоит недолго — со второго этажа.
Консьерж в вестибюле испуганно уставился на нее, когда она вихрем промчалась мимо его столика и выскочила на улицу.
Стояло ясное, прохладное утро. Николь сообразила, что находится на окраине города, в районе, через который она когда-то проезжала со своим отцом.
К счастью, в ее сумочке было немного денег, а совсем недалеко она заметила остановку автобуса. Вскоре показался автобус. Не обращая внимания на возмущенные крики мотоциклиста, она перебежала дорогу прямо перед его носом и вскочила в автобус, как раз в ту минуту, когда двери уже закрывались.
— Это очень опасно — так вести себя, — выговорил ей кондуктор, когда она платила за проезд.
Услышав подобные слова, Николь засмеялась высоким, почти истерическим смехом, и кондуктор сперва нахмурился, а потом пожал плечами. Эти подростки — кто только их поймет… Глотают наркотики и занимаются, Бог знает чем… Разве можно разобраться, о чем они теперь думают?
Следующие три дня были еще ужаснее из-за колкостей и насмешек Джонатана, который приставал к ней с расспросами о том, что произошло в тот вечер, когда она исчезла вместе с «MX» — так он называл человека, который был известен ей лишь, как «Мэтт» и о котором она не хотела знать больше ничего.
Она выносила насмешки стоически, но однажды Джонатан прицепился к ней в коридоре и потребовал все рассказать, а потом пренебрежительно заявил, что ей не удастся заинтересовать такого мужчину, как «MX». И тогда, Николь, наконец, огрызнулась и дала ему резкий отпор.
Самое странное во всем этом деле было вот что: едва увидев Джонатана на следующее после банкета утро, она испытала к нему такое отвращение, что сама удивилась, как только могла считать его привлекательным, не говоря уже о том, чтобы потерять от него голову и делать всякие глупости.
Мысль о своем вызывающем и абсолютно идиотском поведении, во время банкета была ей физически невыносима. Каждый раз, когда она вспоминала, как проснулась в кровати Мэтта, как он прикасался к ней… целовал ее… как заставил ее дотронутьсядо него… как он говорил, что в ту ночь они занимались любовью… каждый раз на
Кроме того, она нервничала еще по одной причине: физиологический ритм ее организма, всегда такой упорядоченный, очевидно, из-за пережитого ею стресса сбился, и в течение нескольких бесконечно долгих, полных мучительного ужаса дней она боялась, что забеременела.
Поняв, что в этом отношении с ней все в порядке, она поклялась себе, что уже никогда, никогда не станет вести себя столь необдуманно, ни за что на свете не будет пытаться изменить свою внешность, притворяться, что она — это не она, а кто-то еще.
Но вслед за этой мыслью пришла другая, очень горькая: именно этим ей и придется теперь заниматься всю свою жизнь, ведь теперь она уже не может снова стать той невинной девушкой, какой была. Она не может теперь по-прежнему уважать себя, по-прежнему верить в себя и доверять своим чувствам. Теперь она — падшая женщина, тоскливо размышляла Николь, и заслуживает того, чтобы каждый порядочный мужчина относился к ней с пренебрежением. После всего, что она натворила, неудивительно, если Джонатан и ему подобные будут полагать, что секс для нее — ничего не значащее, обыденное занятие.
Да, если мужчины будут относиться к ней безо всякого уважения, считая ее доступной игрушкой, винить в этом она должна только саму себя.
Теперь Николь с ужасающей ясностью поняла, до чего довело ее импульсивное поведение. Сколько же времени ей придется терпеть насмешки Джонатана? А если он услышит из уст самого Мэтта подтверждение своим предположениям?! Николь снова затрясло. Она была исполнена такой ненависти к самой себе, такого отвращения и стыда!
Совершенно ясно, что жизнь в столице — не для нее, горестно решила Николь. Все, чего ей теперь хочется, — это вернуться домой, где она будет чувствовать себя в полной безопасности. Где не будет ни Джонатана, ни Мэтта, где она попытается забыть о том, что с ней случилось, и сможет начать свою жизнь заново — так, чтобы никогда ни один мужчина на свете не мог утверждать, что она развратная, порочная, не посмел оскорбить ее подозрениями и намеками, которыми вот уже несколько дней преследует ее Джонатан.
К концу недели она подала заявление об уходе из компании и задолго до того, как Мэтт вернулся из Нью-Йорка, уехала в родной городок.
Разумеется, он пытался разыскать ее. Несмотря на сложные деловые переговоры, ради которых он летал в Нью-Йорк, у него все же хватало времени думать о ней. Мэтт жалел, что она убежала из его квартиры раньше, чем ему удалось рассказать ей правду о том, что произошло на самом деле.
Он представлял себе, как она переживает из-за случившегося, лихорадочно пытаясь припомнить, что же было с ней той ночью. Вспоминал выражение, появившееся на лице девушки, когда он положил ее руку на свое тело, и не раз ругал себя за то, что так поступил с ней.
Когда он вернулся домой, одним из первых его дел был звонок в компанию «Матьесон и Хендри».
Он узнал, что девушка по имени Николь больше не работает в компании, она уехала к своим родителям, живущим где-то за городом, и не оставила адреса.
Мэтт старался убедить себя, что незачем разыскивать ее, она, вероятно, хорошенько усвоила урок, который он ей преподал. Его не было почти месяц — достаточно долгий срок, а она наверняка поняла, что их предполагаемая «ночь вдвоем» не повлечет за собой никаких опасных последствий.