Ночь на Днепре
Шрифт:
Белов уточнил потери — восемь человек погибло, четверо ранено; станковый пулемет утонул. «Пожалуй, прав парторг — счастливо отделались». Оптимизм Сергея, бодрое настроение бойцов, бесшумно и хлопотливо сновавших вокруг, — все это успокаивающе подействовало на Белова. К нему вернулись его обычная уравновешенность и деловитость. «Прав Сергей — теперь мы на твердой земле, все в наших руках. Хоть и запоздали, но когда явимся неожиданно к Мозуренко, тоже будет неплохо». И Белов подбодрился, забегал по берегу, подготовляя роту к выступлению.
Четырех
Когда лодка отчалила, лейтенант «выстроил» оба взвода. Края шеренги терялись в темноте. Далеко справа светилось белесое зарево. Оттуда доносился шум: выстрелы, разрывы снарядов, рев самолетных моторов — обычный шум боя. А здесь было тихо. Перед ними чернел таинственный берег, таящий неведомые пока опасности. Но что бы ни ждало их впереди, они все преодолеют, должны преодолеть. Вот она, его гвардейская рота, готовая двинуться вперед по первому его знаку. Объяснил задачу.
— Тронулись, товарищ старший лейтенант?
— Пора.
Видимость была настолько плохая, что с трудом можно было различить человека в пяти — шести шагах. Каменистый неровный берег круто подымался вверх. Вскоре дошли до бойцов, высланных в дозор. Белов выделил передовое охранение, подозвал командиров взводов и отдал приказ о порядке дальнейшего следования.
Рота двигалась почти параллельно реке. Берег несколько выровнялся, стал не так крут. Тишину нарушал лишь шорох шагов, легкое царапание каблуков о камни да иногда приглушенное бормотание оплошавшего бойца, облегчавшего этим душу.
Не прошли и сотни метров, как откуда-то сверху и сбоку послышался отрывистый, предупреждающий окрик: «Хальт!» И тут же последовала длинная автоматная очередь. Впереди тоже заработали вражеские автоматы. Стреляли с близкого расстояния, но наугад и разрозненно.
Белов, осмотревшись кругом, решительно повернул роту к противнику и приказал без крика и лишнего шума идти на сближение. Он первый побежал вперед, но гвардейцы быстро обогнали его и вырвались на возвышенность. Впереди чуть обозначилась земляная полоска — траншея врага; в ней вспыхивали редкие огни выстрелов.
Сергей Князев, бежавший со взводом Сотникова, с ходу швырнул в нее гранату. Как и предполагал Белов, в траншее было вражеское охранение из нескольких человек. Сдержать стремительный бросок роты они не могли. Через какую-нибудь минуту траншея оказалась в руках гвардейцев.
Все произошло настолько быстро, что наступившая вдруг тишина показалась неестественной.
Но длилась она недолго. Не успели Белов и Князев сойтись вместе, не успели договориться, что делать дальше, как справа и слева заработали десятки вражеских автоматов, сразу же поддержанные плотным пулеметным огнем с обоих флангов. Туго бы пришлось гвардейцам, если б они не заняли траншею и попали бы под такой огонь на ровном месте! «Молодец Владимир. Энергично действовал», —
Пулеметы внезапно смолкли. В наступившей тишине сначала неясно, потом все громче, отчетливей, ближе возник непонятный шум, как будто бежала большая толпа людей в тяжелых кованых сапогах.
— Похоже, в контратаку бегут, Владимир Васильевич. Опомнились.
Белов чуть высунул голову, прислушался.
— Так, так, хорошенькое дельце, — проговорил он и сердито передал по траншее: — Без команды не стрелять!
— Посмотрим — много ли? Может, втихую их перебьем? Не хотелось бы шум подымать, — обернулся он к Князеву.
— Втихую может не получиться, — возразил Князев. — На штык не посадишь, винтовок у нас нет. Зачем лишние потери.
— Посмотрим.
По шуму, доносившемуся с косогора, Белов безошибочно определил, что враг идет на сближение цепью.
— Все-таки, если не так много, подпустим. Перебьем прикладами… Хотя… Э-э, — протянул он с досадой, различая впереди неясные контуры бегущих людей. — Не меньше взвода… К отражению атаки изготовьсь! Стрелять по команде! Пулеметчикам — короткими очередями!
Приказы ротного передавались по цепи вправо и влево. Гвардейцы давно изготовились; каждый из них, сжимая автомат и не шевелясь, молча ожидал приближения врага. Туман немного рассеялся, и теперь вся рота видела, как фашисты, пригнувшись, густой цепью бежали к траншее. Местность, очевидно, была неровная, некоторые спотыкались, падали и тут же вскакивали, нагоняли цепь.
Рота молчала. В эти напряженные секунды каждый гвардеец, легонько прижимая указательный палец к спусковому крючку, нетерпеливо ожидал команды.
И все же команда последовала неожиданно:
— Огонь!
Белов так близко подпустил атакующих, что их расстреляли почти в упор, даже залечь никто из фашистов не успел.
Не давая врагу опомниться, Белов выскочил из траншеи, увлекая за собой всю роту. Как и всегда во время боя, он трезво оценивал обстановку, мгновенно реагируя на всякое ее изменение. Именно сейчас, пока враг в замешательстве и еще, возможно, не знает о судьбе своего взвода, можно ворваться в главную траншею и, захватив ее, открыть себе путь к плацдарму. Впереди, конечно, будут еще стычки, но важно сбить первый заслон, довольно сильный, по-видимому. Рота бежала без криков и выстрелов, как и приказал Белов.
Обескураженные тишиной, немцы молчали. Но они тоже, очевидно, услышали топот ног и выпустили осветительную ракету. В призрачном голубоватом свете стала видна неровная местность, заваленная камнями, одинокое дерево, траншея и бегущие в атаку бойцы. Ракета еще не успела высоко подняться, как заговорили пулеметы и автоматы врага, сразу накрыв наступающую роту плотным огнем. Пришлось залечь. Когда ракета погасла и наступило относительное затишье, Белов снова поднял людей в атаку. Но и десятка метров не пробежали гвардейцы: жестокий огонь опять прижал их к земле.