Ночь накануне
Шрифт:
– Другие следы есть?
– Нет, но мы возьмем пробы из-под ногтей. Надеюсь, она сумела добраться до убийцы свободной рукой, и в результате нам удастся заполучить немного кожи для анализа ДНК.
– Как это произошло? Разве она не была подключена к кардиомонитору?
– Да, но медсестре, которая должна была за ним следить, пришлось бежать к другому пациенту, кардиомонитор которого подал сигнал тревоги. Исходя из этого, могу предположить, что наш убийца проник в палату триста двенадцать, отцепил там от пациента датчики, и когда его аппарат запищал, как чертов игровой автомат, выплюнувший сотню баксов, все помчались туда, - она указала на дверь менее чем в тридцати
– Ее монитор не запищал?
– По всей видимости, нет. Он был выключен. Убийца знал, что делал. Никто из медсестер или персонала больницы прибор не отключал и не знает, кто это сделал.
– Здорово, - буркнул Рид. – А тот парень — из триста двенадцатой — он в порядке?
– Относительно. Но ничего не помнит. Мы уже проверяем его палату и опрашиваем всю ночную смену, кто что помнит. На данный момент все они утверждают, что не видели ничего хоть сколько-нибудь подозрительного.
– За исключением того, что кардиомониторы вопили как автомобильные сигнализации в городских трущобах.
– Нет, только один. Аппарат Бернеды не издал ни звука.
– Время смерти?
– Три пятнадцать - три двадцать; по крайней мере, именно тогда монитор другого пациента заверещал как сумасшедший. К тому моменту, когда персонал вернулся на пост, все уже было кончено.
– Что происходило перед тем, как ее убили? Жертва провела здесь некоторое время, прежде чем убийца до нее добрался. Она приходила в себя настолько, чтобы говорить?
Морисетт покачала головой.
– Фактически нет. Прошлым вечером она приоткрыла глаза, но речь ее была невнятной. Медсестра решила, что она что-то просила, но это не имело никакого смысла. Она, казалось, снова и снова повторяла одно и то же – «Сахар». Но сахара у нее не могло быть в принципе, поскольку она немного страдала диабетом.
– Немного?
– Она обходилась без инсулина. Горничная, Люсиль, какое-то время присматривала за ней, а потом исчезла. Ханна, дочь, проживавшая вместе с убитой, утверждает, что служанка поехала к сестре во Флориду. Теперь, когда старуха скончалась, ее работа здесь закончилась.
– Если я правильно понимаю, с семьей покойной у нее не очень близкие отношения.
– Кажется, нет, хотя она помогала воспитывать их всех. Насколько я знаю, она наследует часть состояния. Возможно, в этом и заключается причина нынешних разногласий.
Риду все это не нравилось. Особенно учитывая то, что исходя из слов детектива Монтойи из Новоорлеанского полицейского управления, Рид сделал вывод, что дочь Люсиль пропала без вести.
– Она на похороны-то вернется?
– Кто знает? Я бы назвала это странным, но тут во всем деле подобного хоть отбавляй.
Рид не мог с этим не согласиться.
– Так семья все еще здесь?
– Собрались в комнате ожидания. Я решила, что ты захочешь с ними поговорить.
– Ты права, - он прошел следом за ней по коридору к нужной двери. Как и говорила Морисетт, члены семьи Монтгомери ждали. И, судя по напряженным позам и искаженным горем лицам, эта задержка их совсем не радовала. Едва Рид открыл стеклянную дверь, все взгляды обратились к нему.
– А я вам говорила, - заявила самая старшая, Аманда, когда детектив вошел в помещение, - я говорила вам, что так и будет!
– она стояла у горшка с пальмой, но, увидев Рида, буквально подлетела к нему. Синяк под глазом приобрел такой оттенок, который никакое количество косметики скрыть уже не могло, но если отбросить эту чисто внешнюю деталь, она, казалось, ничуть не пострадала от того несчастного случая - ну, не считая, конечно, ее нынешнего перевозбужденного состояния. И Рид был готов поспорить, что авария не имела к этому особого отношения. Такое смятение, казалось, было естественным для Аманды Монтгомери Драммонд. – И, смотрите, что произошло! – продолжила женщина. – Мама мертва. Господи, вы когда-нибудь поймаете эту сволочь?
– Мы прилагаем все усилия.
– Что ж, этого недостаточно. Разве вы не видите? У вас время. Кем бы ни был убийца, он наращивает темпы. Думаю, нам лучше нанять частного сыщика.
– Аманда, успокойся, - оборвал ее брат, Трой. Он сидел на углу кушетки, зажав руки между коленями; на лице застыло горестное выражение. Плечи поникли, и сам он выглядел так, будто не спал несколько дней.
– Не указывай мне, что делать. Кто-то убил маму. И я думаю, что частный сыщик сможет нам помочь. Очевидно, что на свободе разгуливает маньяк, который убивает нас одного за другим. По каким-то причинам он избрал своей целью семью Монтгомери. Мы все в опасности.
Самая молодая, Ханна, всхлипнула и поднесла платочек к покрасневшим глазам. Стоя рядом с Кейтлин в углу, она настороженно следила за Ридом, словно он был их врагом. Кейтлин заметно напряглась при виде Рида. Глаза женщины оставались сухими, она буквально застыла, когда он подошел ближе.
– Я должен взять показания у всех вас.
– О, замечательно. И все потому, что вы считаете, будто это сделал кто-то из нас?
– Аманда взглянула на часы. – Знаете, мне вообще-то пора на работу, к тому же, надо кое с кем связаться и организовать похороны...
– от этих слов у нее перехватило горло, и ее маска жесткой как гвоздь дамочки дала трещину. – Как бы мне хотелось, чтобы Йен был дома.
– Потерпите нас еще немного. Я знаю, это все нелегко, но мы пытаемся выяснить, что происходит, - успокаивающе произнес Рид. Эти люди были не единственными, кто ощущал давление. Он хотел как можно скорее положить этому конец.
– Давайте начнем с вас, - обратился детектив к Кейтлин. Он достал свой диктофон, Морисетт открыла блокнот. Они возьмут показания у каждого в отдельности, добавят их к уже полученным от работников больницы и попытаются сузить область поисков.
– Итак, где вы были сегодня в районе трех часов ночи?
* * *
«Я весьма сожалею насчет матери, но на похороны не приду. Поэтому, пожалуйста, не пытайся уговорить меня. Я бы позвонила, но знаю, что ты будешь давить на чувство вины из-за того, почему мне следовало бы появиться».
Лаконичное электронное письмо от Келли ждало Кейтлин, когда она вернулась из больницы. Разговаривать с полицией, относившейся к ней как к подозреваемой, было ужасно, а потом еще пришлось пробиваться сквозь вечерний поток машин, застопорившийся из-за аварии. Даже с открытым люком и включенным кондиционером она все равно изжарилась, и все только для того, чтобы, приехав домой, получить вот это. Великолепно. Вот тебе и восстанавливай хорошие отношения. Келли что, не поняла? Мать мертва. То есть навсегда! В сравнении с этим все остальное казалось ничтожным. Ушла. Навечно. У Кейтлин защемило сердце, и она сморгнула выступившие на глазах слезы. Она справилась с проклятым допросом Рида, не потеряла самообладание, но сейчас, оказавшись дома, женщина снова начала разваливаться на части. Она никогда не была любимицей матери, но были времена, счастливые времена детства, которые нельзя забывать.