Ночь под дулом пистолета (Заложница)

Браун Сандра

– Ронни Дэвидсону все равно придется за многое ответить, мисс Маккой. К примеру, за вооруженное ограбление.

– Уверена, Ронни готов нести ответственность за свои действия.

– Дайте мне с ним поговорить. – Ронни взял у нее трубку. – Послушайте, мистер Кэллоуэй, я не преступник. То есть не был им до сегодняшнего дня. Меня даже ни разу не штрафовали за превышение скорости. Но я не позволю мистеру Денди распоряжаться будущим моей маленькой девочки.

– Скажи ему, о чем мы договорились, Ронни! – крикнула

Сабра.

Он взглянул на нее, и его лицо болезненно исказилось.

– Поговорите с отцом Сабры, мистер Кэллоуэй. Убедите его оставить нас в покое. Тогда я всех отпущу. Да, это мое условие. – Он помолчал, слушая, что ему говорит Кэллоуэй. – Я сам знаю, что им следует быть в больнице, и чем скорее, тем лучше. Даю вам час. Перезвоните и скажите, что вы решили.

Ронни бросил трубку и снова взглянул на Сабру. Она прижала к себе крошечную дочку и кивнула.

– Ладно, вы все слышали, – сказал он, обращаясь к заложникам. – Я хочу, чтобы мы все вышли отсюда в целости и сохранности. Теперь слово за Денди. Можете пока расслабиться. Через шестьдесят минут все будет кончено.

– А вдруг он не согласится оставить вас в покое? – спросила Донна. – Что ты тогда с нами сделаешь?

– Почему бы вам не сесть и не помолчать? – раздраженно бросил Берн.

– Почему бы тебе не поцеловать меня в задницу? – возмутилась она. – Ты мне не начальник! Я хочу знать, буду я жить или умру. Что он будет делать через час? Перестреляет нас по очереди?

Повисло неловкое молчание. Все взгляды устремились к Ронни, но он упрямо не желал отвечать на их молчаливый вопрос.

Агент Кайн снова впал в полузабытье, а возможно, просто повесил голову от стыда за свою неудачную попытку освободить заложников. Так или иначе, он сидел, опустив подбородок на грудь.

По Глэдис и Верну стало заметно, что они устали. Возбуждение, сопутствовавшее рождению ребенка, прошло, Глэдис положила голову на плечо Верна и закрыла глаза.

Тайл присела на корточки рядом с Доком. Сабра снова заснула, маленькая Кэтрин спала у нее на руках.

– Как она?

– Слишком сильное кровотечение, черт побери. Давление падает.

– Что вы можете сделать?

– Я пытался массировать матку, но это не помогло. – Он наморщил лоб, напряженно соображая. – Есть еще один способ.

– Какой?

– Кормление.

– Разве у нее могло уже появиться молоко?

– Нет. Вы когда-нибудь слышали об окситоцине?

– Кажется, это что-то женское.

– Гормон, который помогает отделению грудного молока. Он также способствует сокращению матки, что в свою очередь, уменьшает кровотечение. Сосание стимулирует высвобождение этого гормона.

– Вот как? Тогда почему вы не…

– Потому что я считал, что к этому времени они уже давно будут в больнице! Кроме того, ей и так уже досталось.

Они немного помолчали, глядя на Сабру. Им очень не нравилась ее бледность.

– Еще я боюсь инфекции, – признался Док. – Черт побери, их обеих необходимо немедленно госпитализировать! Что вы можете сказать об этом Кэллоуэе? Типичный служака?

– Похоже на то. Но, по-моему, способен мыслить разумно. С другой стороны, Денди – настоящий маньяк. Я хорошо слышала, как он где-то за спиной Кэллоуэя сыпал угрозами. – Она взглянула на Ронни, старавшегося одновременно не выпускать из поля зрения парковочную площадку и мексиканцев, которые определенно все больше нервничали. – Он нас не убьет, как вы думаете?

Док явно не торопился ответить на ее вопрос. Он поменял подкладку под Саброй и устало провел ладонью по волосам. По городским меркам, ему не помешал бы визит к парикмахеру. Но почему-то ему, особенно в такой обстановке, шли отросшие волосы.

– Я понятия не имею, как он поступит, мисс Маккой. Меня вообще не перестает удивлять, каким несчастьям одно человеческое существо может подвергнуть другое. Не думаю, что мальчишка способен выстроить нас всех и хладнокровно расстрелять, но никаких гарантий дать не могу. Тем более что разговоры на эту тему на исход никак не повлияют.

– Довольно пессимистичная точка зрения.

– Вы спросили, я ответил. – Он безразлично пожал плечами. – Хотя считаю, что нам ни к чему об этом разговаривать.

– Тогда о чем вы хотите поговорить?

– Ни о чем.

– Неправда! – Тайл нахмурилась. – Вы хотели бы спросить, как вышло, что я вас узнала.

Док взглянул на нее, но ничего не сказал. Он успел возвести вокруг себя заслон, но ее задачей как раз и было пробить эту невидимую броню.

– Когда вы вошли в магазин, я сразу подумала, что в вас есть что-то знакомое, но не могла вспомнить, где я вас встречала. Потом, во время родов, как раз перед тем, как появился ребенок, я сообразила, кто вы такой. Мне кажется, вас выдало то, как вы обращались с Саброй.

– У вас потрясающая память, мисс Маккой.

– Тайл. На самом деле моя память могла бы быть и получше. Дело в том, что я о вас рассказывала в одном из репортажей.

Он невнятно выругался.

– Значит, вы были среди той шайки репортеров, которая превратила мою жизнь в ад?

– Я – хороший репортер, доктор Стэнвис.

Он презрительно рассмеялся.

– Ну еще бы. И вам нравится то, чем вы занимаетесь?

– Очень.

– Вам нравится лезть в жизнь посторонних людей, которых и так постигла беда, выносить все их несчастья на суд общественности, лишать их возможности хотя бы собрать осколки своей разбитой жизни?

– Вы вините в своих трудностях прессу?

– По большей части, да. Вы прекрасно знаете, как негативная пресса может повлиять на положение дел – в больнице, например. А плохая пресса – ваша работа и вам подобных.