Ночь с дьяволом
Шрифт:
Граф вскочил со своего места.
– Довольно, черт возьми! – вскричал он, с отвращением бросая на стол салфетку. – Ты, Бентли, уже давно перестал шокировать меня своими высказываниями, но ты, Хелен… Я потрясен. Мы не будем продолжать обсуждение этого вопроса в такой компании.
– Отлично, – сердито оборвала его жена, отодвигая стул. – В таком случае я уйду, а ты можешь сам объяснить ему это, Кэм. Это скорее твоя обязанность, чем моя, хотя я и не понимаю, почему ты ждал почти три десятка лет, чтобы выполнить ее. И позволь мне пожелать, чтобы твой совет содержал что-нибудь более основательное, чем
В комнате повисла зловещая тишина. Бентли нарушил ее, хлопнув в ладоши.
– Ну, братец, что такое ты должен мне объяснить? Что-нибудь на тему «Как сохранить гармонию в браке?».
Граф откинулся на спинку стула.
– Будь я проклят, если знаю, – признался он. – Могу лишь с уверенностью сказать, что моя жена в ярости, завтрак мне испортили и весь день наверняка пойдет кувырком.
Бентли кивнул.
– В таком случае нам, может быть, лучше взять пароконную двуколку и отправиться в Челтнем? – предложил он. – Откровенно говоря, Кэм, мне кажется, что Хелен будет выглядеть потрясающе в новых сапфировых серьгах – поверь, тебе они потребуются. Особенно если ты склонен ублажать ее на скорую руку.
Сидя в подушках и все еще пытаясь сдержать слезы и ярость, Фредерика вдруг услышала скрип приоткрывающейся двери. Глупое сердце екнуло в надежде, что это возвратился Бентли, чтобы упасть на колени и молить о прощении. Но это был не он. Дело обстояло значительно хуже. Это была та женщина, которую звали Куинни. В руках у нее был поднос с сухим печеньем на тарелочке и чашка горячего чая. Фредерика была настолько ошеломлена, что лишилась дара речи.
Куинни тоже выглядела несколько смущенной.
– Послушайте меня, миссис Ратледж, – начала она, ставя поднос. – Незачем вам распускать нюни.
Фредерика настороженно выпрямилась:
– Распускать нюни?
Куинни кивнула:
– Ну да. Вы беременны, это видно каждому, у кого есть глаза, – заявила она, доставая из кармана фартука маленький пакетики высыпая его содержимое в чай. – А в таком положении девушка становится слезливой и раздражительной. Поэтому я решила приготовить вам бодрящее средство – я кое-чему научилась в свои веселые денечки. Именно это я готовлю обычно специально для миледи. Во время беременности она, бедняжечка, страх как страдает от газов в кишечнике.
Фредерика скомкала в кулаке носовой платок, не желая плакать в присутствии этой женщины.
– Извините, я вас не понимаю, – холодно произнесла она. Служанка избегала смотреть ей в глаза. Взяв чайную ложку, она принялась размешивать чай.
– Я понимаю, что не имею права говорить об этом, мэм, но то, что вы видели сегодня утром в гостиной, – это совсем не то, о чем вы подумали. Мистер Би всего лишь пытался польстить самолюбию старой женщины. – Она пожала плечами и положила на место чайную ложку. – Он, конечно, поступил легкомысленно, но так уж получилось. Такой он человек, мистер Би. Нет, чтобы выбрать место, а потом прыгать, так он прыгает сразу очертя голову.
Сама не зная почему, Фредерика приняла из ее рук чашку с чаем. Правда, в голове промелькнула неотчетливая мысль о том, что служанка, может быть, хочет ее отравить. Жидкость выглядела мутноватой и слегка пузырилась.
– Выпейте! – настаивала Куинни. – Все до дна и залпом. Как ни странно, Фредерика так и сделала. На вкус жидкость была противной, но вполне терпимой.
Куинни взяла у нее пустую чашку.
– Нет, мэм, мистер Би меня не хочет, – с некоторым сожалением проговорила она. – Мы просто играем в такую игру. Уже многие годы. Но он теперь женатый мужчина, и таким глупостям надо положить конец, не так ли? Он это тоже поймет и будет поступать как положено. Во всяком случае, когда он сам хорошенько над этим подумает.
– Да уж, лучше ему как следует подумать, – сурово процедила Фредерика.
Неожиданно физиономия женщины озарилась удивительно милой улыбкой.
– Дайте ему время привыкнуть к тому, что он женат, мэм, – посоветовала Куинни. – Он хороший человек, ваш муж. Лучше, чем хочет казаться. И я подозреваю, что он лучше, чем его считает лорд Трейхорн. А уж вся прислуга его просто обожает.
– Это я, кажется, начинаю понимать, – пробормотала Фредерика. – Но я, правда, не поняла того, что вы сказали насчет его попытки польстить вашему самолюбию.
– Видите ли, было время, когда я зарабатывала себе на жизнь, лежа на спине, – небрежно пояснила она. – До того как мистер Би и милорд взяли меня в Чалкот. Это случилось сразу же после того, как тот злой человек сбежал с маленькой Арианой и миледи.
– Лежа на спине? – переспросила Фредерика, не успевая за потоком информации. – И о каком злом человеке вы говорите?
– Уф-ф! – Куинни явно сконфузилась. – Ну, скажем просто, что когда-то у меня было множество обожателей, и на этом поставим точку, хорошо? А что касается того страшного случая, так лучше расспросите об этом своего мужа. Я могу наговорить больше, чем нужно. Одно должна сказать прямо: тот человек напрашивался, чтобы его убили, и мистер Би сделал то, что следовало. Никто его за это не винит.
– Напрашивался, чтобы его убили? – переспросила Фредди, которой начало казаться, что эта женщина не в своем уме.
Куинни выпятила нижнюю губу и протянула ей тарелку.
– А теперь скушайте парочку этих сухих печеньиц, мэм, и немного полежите. Через пяток минут почувствуете, что сможете сплясать джигу. – Служанка бросила на нее внимательный взгляд. – А потом, я думаю, вы захотите одеться и спуститься в столовую. Потому что из-за этого случая между мистером Би и его светлостью дело, похоже, скоро дойдет до драки.
– До драки? – удивилась Фредерика. – Да, наверное, вы правы. Они всегда кружат один возле другого, словно готовясь к потасовке.
Куинни подошла к камину и стала выгребать золу.
– Просто такие уж они люди, мэм, – говорила она, и ее объемистый зад так и мелькал туда-сюда перед глазами Фредерики. – Задиристые, словно петухи. Все стараются доказать, кто кого лучше. Но ведь так и положено всякому уважающему себя мужчине, да? Правда, говорят, что отношения между ними стали еще хуже, когда его светлость увел мисс Белмонт из-под носа у мистера Би. Осмелюсь заметить, что мистеру Би эта хорошенькая малышка очень нравилась, но у той свое было на уме. Так говорит миссис Наффлз, а уж кому, как не ей, знать об этом?