Ночь Серебра

Кононова Татьяна Андреевна

Айдар на мгновение прикрыл глаза, что означало — "да", и поспешно вышел. Метнувшись к окну и распахнув ставни, Надёжа увидела, как он, набросив плащ и затянув шнурки капюшона, вывел коня из стойла и помчался со двора. В распахнутое настежь окно ворвалась ночная прохлада, густой, влажный воздух, тяжёлые капли дождя упали на узкий подоконник. Где-то вдалеке зашевелился, ворча, гром.

7. Кузнец

Ливень безжалостно хлестал всю ночь напролёт. Ветер рвал плащ, разбрасывал по плечам длинные тёмные волосы, намокшие и слипшиеся от воды. Верхушки деревьев глухо стонали под его особенно сильными порывами. Но Айдар гнал

коня, не давая ни себе, ни ему отдыху. Конечно, он знал Ольгерда, знал всё о рунах, даже поболее, чем эта глупая девчонка могла себе представить. Ему просто хотелось убедиться в правоте своих догадок. Правда, о том, что у него появились отнюдь не слабые соперники в лице девчонки и её брата, ему ведомо до сего дня не было. Не верилось в то, что у мальчишки открылись способности, в то, что Велена тоже не промах. Айдар рассчитывал присоединиться к Ольгерду и его людям, когда у тех уже будет хоть что-то, с чего можно начать. В том, что князь Загорья его примет в ряды своих ратников, сомнений у Айдара не было. Только единственное тревожило его: не хотелось оставлять жену Надёжу, хозяйство, нажитое за много прошедших солнцеворотов. Теперь же, когда у Надёжи появилась помощница, — Айдар был уверен, что девчонка не останется в долгу и, как только встанет на ноги, будет помогать хозяйке, а там уж и видно будет, — он мог со спокойной душою покинуть родные края.

Всю ночь он скакал по лесу, пока, наконец, перед взором его не появилась неровная гряда голубоватых холмов. Там, за этими холмами, ждала его новая жизнь, от которой много лет тому назад он отказался ради тихого семейного счастья, с которым, как выяснилось впоследствии, у них с супругою не сложилось. К утру гроза откатилась на запад, первые лучи солнца пронзили густые изумрудные заросли, бросили пригоршню солнечных зайчиков на мокрые листья, на лужи. Айдар спешился, взял коня под уздцы и дальше пошёл не спеша. Под тяжёлыми сапогами, подбитыми железом, хлюпала вода. Изредка лёгкий ветерок встряхивал пушистую листву, и тогда чистые капли воды, вспыхивая золотом на солнце, проливались за шиворот. Когда очередной прохладный водопад окатил его с ветки, Айдар недовольно поморщился и потуже затянул шнурки на капюшоне.

Поначалу ему казалось, что холмы от леса недалече, но как только лес начал редеть и он снова бросил взор вдаль, ему почудилось, что неровная линия, окутанная светлой дымкой, не приблизилась ни на сажень. Следующие полдня Айдар провёл в дороге, твёрдо решив добраться до Загорья до темноты. На его удачу, погода благоволила его намерению, тучи не закрывали небес, дорога после знойного полудня почти просохла, к вечеру подул лёгкий ветерок. Через холмы пришлось подниматься снова пешком: конь столь сильно устал, что отказывался нести, особенно по неровной, холмистой местности, где дорога петляла через большие валуны и впадины, сквозь колючие кусты и одолень-траву. Едва спустившись, Айдар почувствовал себя настолько вымотанным, будто шёл пешком от самого дома, да ещё и несколько дней. Однако конечная цель его пути была близка: у подножия холмов виднелись деревянные домики, будто бы в беспорядке разбросанные по долине, чуть в отдалении поднимался княжеский терем, высокий, в три пола высотою. От других построек он почти ничем не отличался, кроме куда большего размера, — разве что алыми резными наличниками и высокой крышей, у которой один бок был более гладким и покатым. Людей на узких улочках видно не было: ввечеру, верно, всем хотелось подольше побыть с семьёй, детьми, заняться домашними делами. Айдар, на всякий случай проверив, легко ли ходит в ножнах короткий меч, ускорил шаг, направляясь прямиком к княжеским хоромам.

Всем было ведомо, что Ольгерд хоть и не особенно почитает роскошь, а жить привык хорошо. В короткий срок для него были срублены поистине прекрасные хоромы, где нижний пол предназначался для дворовых и прислуги, а на верхних двух жил сам князь. Обилие лестниц, горниц, запертых и открытых дверей поначалу вскружило голову Айдару, которому ранее не доводилось бывать в таких

домах, но, миновав несколько деревянных галерей и окончательно сбившись с пути, он понял, что время пообвыкнуть у него ещё будет, а покамест надобно о самом деле думать.

Стражники проводили его в главную горницу, с поклоном удалились и застыли истуканами у распахнутых настежь дверей. Прошло немного времени, прежде чем вошёл сам Ольгерд, и Айдар успел осмотреться кругом, перевести дух. В горнице царили полумрак и прохлада, свет нескольких свечей, мягко льющийся из всех углов, выхватывал из полутьмы длинный деревянный стол и часть широкой лавки, придвинутой к стене. Айдар сел, скрестив руки на коленях и слегка откинувшись назад, но сомкнуть глаз ни на минуту ему не удалось: в галерее раздались тяжёлые размеренные шаги, и в мрачную горницу вошёл сам Ольгерд.

— Здравия тебе, княже, — Айдар встал, поклонился в пояс. Ольгерд хмуро оглядел его и лишь кивнул головою в ответ.

— Сядь, — бросил он всё так же негромко и хмуро. — Разговор наш будет долгим. Мне о тебе всё ведомо. И то, что ты Загорья боялся, хоть сам отсель родом. И то, что ты дом бросил, едва услыхав о рунах. И то, что приютили вы с женой маленькую беглянку нашу.

Айдар почувствовал, как его окатило волною страха, между лопаток побежала холодная влажная дорожка, а сердце рванулось.

— Она молила не выдавать её, — отмолвил он, споткнувшись на предпоследнем слове. Ольгерд усмехнулся, но недоброю была эта усмешка.

— Мне известно, почитай, обо всём, что происходит в Загорье и Полесье, — продолжал он, словно не обращая внимания на судорожный страх Айдара. — Только то, что в самом лесу происходит, я не могу знать. Так уж устроено испокон веков… Я видел, как те двое сбежали. Но не видал, куда пошли они, ведь лес их так ладно сокрыл… А как девчонка очутилась в вашем Полесье, я её сызнова видеть стал.

— Стало быть… Тебе всё известно? — с нескрываемым страхом и изумлением переспросил Айдар. — А пошто ты пустил их? И… разве не видны тебе руны, коли уж на то пошло?

Ольгерд едва уловимо улыбнулся и качнул головой, задумчиво поглядев куда-то в сторону, как бы сквозь своего собеседника.

— Пускай пока почитают себя свободными, — промолвил он, поведя плечами. — Они мне не соперники. Да и мальчишка наверняка сгинул в лесу, Астра за ним следила, пока он охотился… Навряд ли его от медведя кто-то спасёт.

Айдар хотел спросить, что за мальчишка, уж не тот ли Ярико, братец, о котором в бреду говорила Велена, но отчего-то побоялся. Ольгерда он не видел долгих пятнадцать солнцеворотов и теперь явственно чувствовал, что тот изменился, возмужал, стал куда умнее и жёстче, и из мальчишки превратился в настоящего воина, который готов пойти на любую жертву ради того, чтобы достигнуть цель. А цель у них была теперь одна…

— Так зачем же ты пришёл?

Ольгерд всё время хмурился, ничто не выдавало ни его расположения, ни его возможной неприязни к собеседнику. И от этого его тяжёлого взора, суровости, некоторой холодности Айдару становилось не по себе.

— К тебе пришёл, — тихо произнёс он, и в наступившей тишине его слова прозвенели эхом под высокими деревянными сводами. — Примешь ли?

Ольгерд поднялся, и Айдар вскочил вослед за ним. На какое-то краткое мгновение ему почудилось, что стальные серые глаза князя сверкнули в рыжеватом отблеске свечи.

— Приму, ежели службу мне сослужишь… Реку на подходе сюда видал?

Айдар поспешно кивнул…

В деревеньке никто и не приметил отсутствия Айдара: хозяин крайнего двора был нелюдим, в отличие от супруги, ни с кем из соседей близко не сходился, о его жизни знали мало, и потому без него ничего не изменилось. К утру Велене стало лучше; жар постепенно спадал, она гораздо реже просила пить и проснулась посвежевшей и уже не такой бледной, как намедни. За жизнь её можно было не тревожиться более, и Надёжа, оставив ей в кувшине молока и в котелке — травяного отвара, велела в дом никого не впускать и ушла в деревню к соседке, которой уж давно обещала помочь пошить одёжу.