Ночь Серебра
Шрифт:
Велена скучала. Досадовала на себя, на свою слабость, на свою хворь, поначалу даже сердилась на Ярико за то, что он отослал её в чужую деревню, к чужим людям. Сейчас были бы вместе, может быть, даже нашли какую-либо руну… Наивно было так думать, однако более делать было нечего. Велена даже хотела взяться за вышивание, но в доме не отыскалось холстины, и тогда она, совсем огорчённая и подавленная вынужденным бездельем, вышла на двор.
После давешнего погода выдалась на удивление чудная. Солнце светило во всю, заливало золотом мокрый навес, высокий плетень, глиняные горшки, надетые на гладко обструганные брёвна. Песчаную дорожку к воротам размыло, и при
— Ты кто такая? А хозяева где?
— Айдар уехал давеча, — молвила девушка в ответ. — Надёжа ушла, обещалась за полдень воротиться. А меня Веленой звать. Я у них… вроде как… гостья, — она неловко улыбнулась, отчего на правую щёку промеж веснушек прыгнула очаровательная ямочка, и юноша не мог не улыбнуться в ответ.
— А я Всемир, кузнец здешний, — будто бы в доказательство слов своих, он приподнял связку подков, которую доселе держал в руке. — Принёс хозяину, как и обещался седмицу назад, а он, вишь ты, уехал… На двор пустишь?
Велена замялась, опустила взор. Надёжа никого не велела пускать-то… Так она и ответила нежданному гостю. Всемир снова усмехнулся.
— Да будет тебе, меня-то они знают, — он снова поднял руку, взъерошил свои светлые волосы, отчего подковы в связке глухо звякнули. Ещё раз поглядев на него с некоторым сомнением, Велена убрала засов и позволила Всемиру пройти.
Когда молодой кузнец вошёл на двор, Велена сразу поняла, что он сказывал ей правду. Будь он чужим человеком для хозяев, он бы вёл себя иначе; уж она знала. Но он просто прошёл к дому, сел на завалинку, положив свою связку подков на плотную холстину, и, сложив руки на коленях, заявил, что останется дожидаться хозяйку здесь. Велене делать было особенно нечего, и она, осторожно опустившись на тёплую завалинку подле него, сперва долго молчала и теребила в руках верхний край своей юбки, пока, наконец, Всемир не поинтересовался:
— Долго молчать-то станешь? Хоть бы отмолвила что…
— Что? — Велена резко обернулась от неожиданности и вдруг зарделась, ненароком столкнувшись с пристальным взором тёмных глаз молодого кузнеца.
— Да что пожелаешь, — Всемир неопределённо пожал плечами. — Я вот тебя не видал нигде ранее. О себе бы рассказала, что ли?
Велена смущённо улыбнулась, тряхнула головой, откидывая назад пышную копну золотистых волос. Всемир прищурился, любуясь, как на тонких прядях, слегка распушившихся от ветра, заиграли солнечные блики.
—
Всемир понял, что разговор у них не сладится. Не похожа была Велена на всех весёлых и открытых полесских девчонок: уж больно тиха да строга. Но в тишине и недружелюбном молчании дожидаться хозяйку, которая, всего вероятнее, снова заговорилась с соседкой, не хотелось, и Всемир снова попытался начать разговор.
— А пришла-то ты откуда?
— Из Загорья, — ровно ответила Велена. Казалось, ей вовсе не интересно отвечать на расспросы, да и желания никакого нет. — Мы с братом в лесу разошлись. Сразу, как только граничные земли миновали, так и разошлись…
— С братом? У меня тоже брат есть… был, — Всемир вдруг перебил сам себя и опустил голову, ненароком вспомнив о худом. Велена встревоженно приподняла одну бровь, подсела к кузнецу поближе, положила свою маленькую ладошку на его широкую ладонь.
— То есть как это… был? — прошептала она. Подняв взор, Всемир встретился с её испуганными, широко распахнутыми глазами и понял, что от ответа не уйти.
— Близнецами мы были, — вздохнул он. — Я и Бажен, значит… А солнцеворотов пятнадцать назад, я уж не помню точно, ратники из Загорья примчались. Много кого из наших убили да в полон увели. Отец мой погиб тогда же, первейший кузнец на деревне был… А Бажен пропал, то ли они с собою его увезли, как ещё многих, то ли погиб он, да кто ж теперь ведает…
Всемир снова вздохнул и опустил глаза. Велена прижалась щекой к его плечу и погладила по руке.
— Прости, — прошептала она. — Не знала я.
— Да брось, — Всемир махнул рукою. — Мне уж давно слова о нём сердце не бередят. Отыскать бы его, хоть что-нибудь узнать, услыхать о нём, да только где? Отец князя нынешнего помер давно, а теперь…
— Ольгерд правит в Загорье, — тихо произнесла Велена, и Всемир заметил, как при этих словах она напряглась вся, сжалась невольно: боится… — Ему обо всём ведомо. А как Ночь Серебра пройдёт — так он и вовсе всем миром править станет.
— Что за Ночь Серебра такая? — Всемир нахмурился. Он что-то слыхал об этом поверье ранее, но особо о нём ничего не знал.
Поначалу Велена не хотела рассказывать кузнецу о поверье, о рунах, но постепенно беседа пошла гораздо более легко; они разговорились. Как оказалось, Всемир знал историю таинственного появления рун и не менее таинственного их исчезновения от матери, которая в своё время тоже пыталась достать хотя бы одну, но удача не улыбнулась ей ни разу, да там и охота пропала. Велена сказала, что долго она в деревеньке не задержится: не сей день, так завтрешним или следующим днём продолжит путь, и Всемир сам не понял, как сорвались с уст нечаянные слова:
— Я с тобою пойду… ежели позволишь.
— Зачем? — насторожилась Велена. Всемир пожал плечами: как можно было объяснить девчонке, что, едва он услыхал о рунах, то почувствовал, как сердце рванулось и замерло — это шанс! Шанс если не собрать все руны, то отыскать брата. Да и, впрочем, девчонка непутёвая навряд ли одна со всем справится. Помочь бы…
— Так, — уклонился юноша от прямого ответа. — Мало ли, что. Как же ты одна-то? В лесу? Тем более в Загорье?
Улыбка тронула тонкие губы Велены, и снова на правой щеке появилась крохотная ямочка. Юноша не мог не улыбнуться в ответ.