Ночь упавшей звезды
Шрифт:
– - А не Любово отродье?
– - худощавый приблизился ко мне. Один из сопровождающих стражников вставил факел в кольцо на стене, и в свете пляшущего пламени, я встретила пристальный взгляд умных голубых глаз.
– - Вон, волосы рыжие, -- в полголоса констатировал монах.
– - Все может быть, отец Олав, -- склонил голову брат Дит.
– - Она была с Пришлыми... Мы бы взяли всех, но с ними был симуран, огромный, как собор святого Филге в Солейле. Не меньше ста ярдов в длину, -- он помолчал и прикинул.
– - Может, и больше --
Я с изумлением уставилась на говорившего: маленькие хитрые глазки, румяные девичьи щеки, выбритая макушка над кольцом черных волос, кругленький животик и короткие толстые пальцы. Мало того, что выглядит отталкивающе, так еще и брехло... Ордальон столкнулся со мной взглядом и опустил веки. А я припомнила -- это тот, в лиловой рясе, что я видела за плечом белобрысого рыцаря Дамиана. Ряса теперь другая. Небось, были поводы сменить, ядовито подумала я... симуран? А, ну да... серенький мальчишка, похожий на ежа, друг Сианна, оказался оборотнем Симургом. Так он же маленький! И на часовенку не потянет...
– - Симуран? Они призвали это исчадие мглы?
– - поджарая фигура отца Олава напряглась, священник подался вперед, заложив руки за спину, и впервые обратился ко мне:
– - А что вы можете о нем рассказать? Увы, не могу назвать вас дочерью, ибо, как я понимаю, вы не сторонница ордалиантского учения...
Я смерила мужчин с ног до головы хмурым взглядом и отрезала:
– - Пить дайте, иначе не буду говорить, -- голос мой прозвучал глухо и незнакомо.
– - А мы же можем и заставить, -- меланхолично заметил брат Дит, задумчиво перебирая скрещенными на животе пальцами.
– - Я знаю, -- я шевельнула плечом и уставилась на стену, влажно блестевшую в свете факела.
– - Не поможет.
– - Все вы так говорите, -- толстяк хохотнул.
– - А потом рассказываете все: что было и чего не было.
– - Пить, -- хрипло повторила я.
– - Брат мой, -- укоризненно покачал седой головой отец Олав.
– - Ну что вы, ей Богу!.. Эй, принеси воды, -- старший ордальон кивнул одному из стражников.
– - А что я?
– - буркнул Дит и поморщился: -- Терпеть не могу рыжих.
– - Терпение -- это великая добродетель...
– - нравоучительно заметил отец Олав, принимая у стражника принесенный кувшин и передавая его мне в руки.
– - Надеюсь, сударыня, что сие сделает вас более разговорчивой?
Вода была ледяной, и глиняные бока кувшина холодили руки. Опять без кружки, -- подумалось мне, -- это было бы забавно, если бы не... Я сделала судорожный глоток, и зубы заломило. А потом я просто досуха вытерла рукой глаза.
– - Спасибо. Симурана я не видела. Но если рассуждать логически, симуран размером с собор на лесную дорогу просто не влезет. Так что этот врет, -- я кивнула на толстяка и усмехнулась, созерцая его вытянувшуюся физиономию: -- Вы не в моем вкусе тоже.
– - Значит, не видели...
– - цепкий взгляд Олава паучком пробежался по моему лицу.
– - То есть, вы хотите сказать, что почтенный брат Дит -- лжец?
– - Зато я видел, своими глазами, -- зашипел тот и как-то боком подался в мою сторону.
– - Ах ты, шпионская морд... лицо, то есть, у тебя доверия не внушает, -- поправился он, остановленный властной рукой Олава.
– - Твое слово против моего, уродина, -- фыркнула я.
– - Если был симуран, почему тебя не слопал? Чтобы не отравиться? Я не шпионила, а честно дралась, -- открыто посмотрела я в глаза Олаву, -- с теми, кто обижал женщин и детей.
– - Чело у тебя не благопристойное, повторяю, -- насмешливо протянул Дит.
– - А в оковах ты, а не я.
– - Завтра поменяемся, -- я хищно улыбнулась толстяку.
– - Сударыня, не злите брата Дита. Он скор на руку...
– - предостерег отец Олав.
– - Это верно, -- мрачно подтвердил Дит и задумчиво поскреб розовую щеку.
– - Посмотрим, кто скорее, -- отозвалась я сухо и устало.
– - Успокойтесь оба, -- коротко бросил Олав и развернулся к напарнику.
– - Так что там произошло с этим... богопротивным существом?
– - А ничего...
– - пожал плечами ордальон, глядя куда-то сквозь меня.
– - Он хвостом всех порубал и был таков. А под его прикрытием они и утекли.... э-э... скрылись, простите. В евонных лапах.
Сердце пропустило такт... нет, не может быть... я сама видела Одрина мертвым. Не хочу жить без него, не смогу, так хоть эту брехливую тварь утащу с собой. Я живо представила, как скручиваю Диту шею, и слабо улыбнулась.
– - Простите меня, отец Олав...
– - Судия простит тебя, если ты покаешься, -- вкрадчиво ответил священник.
Я окинула взглядом его поджарую фигуру, угадывающуюся под складками черной сутаны, сухие кисти рук, скрещенных на груди, печатку из холодного железа на пальце. В этот момент он чуть развернулся к Диту, очевидно, собираясь что-то сказать, и в глаза мне бросилась белая нашивка на правом плече -- круг с угрожающе наклоненным серпом в центре. Очевидно, что человек, стоявший передо мной, был не просто монахом. Жаль, что я не разбираюсь в здешней символике...
– - Наставьте, в чем мне каяться, пожалуйста, -- сказала я смиренно и потупила глаза, чтобы не выдавать их опасный блеск. Олав резко повернулся в мою сторону.
– - Как ты попала к язычникам и идолопоклонникам?
– - его мягкий голос никак не сочетался с холодным и цепким взглядом.
– - Я не помню, -- всхлипнула я.
– - И идола их... я разбила...
– - я припомнила статую лучника, уроненную мевреттом, и едва не захохотала в голос... и не зарыдала. Должно быть, лицо у меня было достаточно скорбным, чтобы отец Олав ничего не заподозрил. Да еще и рана на ноге заболела от резкого движения.
– - Не помните?
– - отец Олав задумчиво потер подбородок и поджал тонкие губы.
– - А что же вы помните?