Ночь в твоих глазах
Шрифт:
Я знала, какой услышу ответ — но не задать вопрос было невозможно.
— Тогда живи не как пристало, а как нравится, - легко отозвался Мэл.
И даже плечами пожал — мол, это же очевидно, Нэйти.
— Ты ведь понял, что я имею в виду! Что, если я не хочу под руку к эль-Алиэто!
Мэлрис помолчал, разглядывая сказочный, фантастический пейзаж внизу: играющие в водопадах виверны. Неохотно отозвался:
— Наш с тобой изначальный договор гарантировал тебе жизнь, а не свободу. Мне не нравится держать твои крылья связанными, Нэйти. Но и освободить тебя без гарантий лояльности я не могу.
— Да, я помню. Интересы дома и здравого смысла…
Все было разумно. Всё было ожидаемо. Но глаза почему-то щипало.
— Нэйти, объясни мне, почему нет? Если не считать твою сестру, что тебя ждёт там, за пределами моего Дома, к чему ты так стремишься вернуться? К репутации слабосилка и серой мыши, к жизни в тени, когда даже темы для исследований выбираешь такие, чтобы, упаси Звезды, не привлечь к себе внимания Тайной службы? К знанию, что по силам и таланту ты способна основать собственную магическую школу, но тебе никогда не позволят этого сделать? К жизни в одиночестве?
Я вцепилась в перила с такой силой, что камень того и гляди, начал бы крошиться под пальцами.
— Да, Мэл. Ты прав, — я очень старалась, чтобы в голосе не слышны были подкатившие слезы, и, надеюсь, у меня получилось.
Драконы бы тебя драли, Мэлрис эль-Алиэто! Да, всё это правда, но как же больно её слышать!
Вот об этом мог бы и промолчать — к Великому Ничто тебя, с твоей внезапной прямотой!
— Всё так и есть, — я нашла в себе силы, чтобы согласиться с очевидным. — Если не считать мою сестру. Но я отказываюсь не считать мою сестру.
И неуловимо изменившееся, ставшее жестче выражение лица Мэлриса подтвердило: о да, Таура ему не понравилась!
Но мне уже было всё равно:
— Мэл… спаси Тау оттуда. Спаси мою сестру из мира Пьющего Камня! И я… я попрошу Тау освободить меня от обязательств перед ней, и поклянусь в верности дому эль-Алиэто. Лояльность с гарантией — как заказывал!
— А если она не согласится? — теперь уже Мэлрис разглядывал свои пальцы и не поднимал на меня взгляда.
Эта его неприязнь была уже почти смешной, надо было рискнуть и раньше рассказать ему, как всё было на самом деле, а теперь, кажется, будет гораздо сложнее:
— Мэл, я знаю, что ты видишь Тау практически чудовищем, но поверь мне, на самом деле всё не так!
— Нэйти. Нам действительно давно нужно было поговорить… — медленно, будто через силу произнес он. — Знаешь, забавно: я сам затеял всю эту историю, чтобы раскрыть тебе глаза, а теперь мне не хочется тебе о ней рассказывать.
Что бы он там ни затеял — оно мне заранее не нравилось!
— Мэл?..
— Нэйти после того, как мы вернулись из Мира Пьющего камня, я еще раз связался с твоей сестрой. Предложил помочь ей сбежать. И сказал, что единственный способ освободиться для нее — чтобы ее место заняла родная кровь…
Я чувствовала, как мои волосы, собранные в косу, пытаются встать дыбом: он… он что сделал? О, Оракул, хорошо, что он хотя бы был в этот момент в другом мире! Я бы не хотела, чтобы Тау казнили за убийство до того, как я успею ее спасти!
— Мэл, — мне многое хотелось ему сказать, но родители в детстве учили меня не использовать те слова, которым позже я научилась у студентов.
Коротко выдохнув, я урезала вопросы до самого цензурного:
—Мэл, ты же не можешь лгать?
— Я — нет, — невесело дернул углом рта темный. — Для таких вещей есть сторонние специалисты. Но дело не в этом, Нэйти. Твоя сестра согласилась.
— Справедливости ради, согласилась она не сразу. И первым делом пожелала знать, насколько добровольным было твое добровольное согласие — когда ей сказали, что ты согласилась на замену сама…
У меня ум за разум заходил от того, что Мэл говорил это… искренне. С полной убежденностью говорил. И ведь не переубедишь его теперь — всё, поздно, в упрямой эльфийской башке уже сложился ложный образ, и нет никакой возможности вынести его оттуда и вбить на его место правду!
Пытаться ему что-то рассказать бессмысленно: не поможет.
Сбрасывать с балкона тоже бессмысленно — но это, по крайней мере, принесет мне некоторое облегчение и моральное удовлетворение.
Интересно, если я так и сделаю, виверны внизу поймают этого идиота?
Прикрыв глаза, я старалась удержать в руках всё сразу — себя и свои порывы— и едва слушала, что там дальше вещал Мэл.
— Все эти две недели она колебалась — видимо, остатки совести мешали. Но... сегодня она дала согласие, Нэйти, и потребовала гарантий. Магических гарантий, что ее не обманут.
Мэлрису очень к лицу было то выражение, с которым он говорил мне всё это. В нем читалось и сожаление о том, что приходится говорить мне то, от что он говорит, и сопереживание, и вина — ведь это он всё затеял…
Интересно, он все эти эмоции показывает — или он их испытывает?
Не то чтобы это было принципиально важно, просто было бы приятно, если бы он переживал искренне.
Я усилием воли заставила себя разжать пальцы, впившиеся в камень перил.
«Ладно, Нэйти, в конце концов, тебе не привыкать иметь дело с человеческим упрямством».
— Мэл, послушай меня, пожалуйста. Того, о чем ты говоришь, просто не может быть. Ты ее не знаешь. Тау никогда бы…
— Я знал, что ты не поверишь. Поэтому устроил так, чтобы ты увидела всё сама. Сегодня посредник отправится в мир Пьющего Камня, чтобы обговорить детали и заключить магический договор. При нем будет артефакт, через который ты сможешь всё увидеть своими глазами.
Действительно. Как я могла забыть, что это упрямство — нечеловеческое.
Я чувствовала себя мышью, угодившей в ловушку: в какую сторону не метнись — стена! Куда не ткнись — пропадешь.