Ночь в твоих глазах
Шрифт:
Она всегда существовала как произведение искусства: абсолютно самодостаточно и не нуждаясь в зрителях. И, как произведение искусства, она собирала на себя всеобщее поклонение, не прилагая к тому никаких усилий.
Каждое движение — совершенная гармония, каждый жест лаконичен и исчерпывающ.
Тау любила красное во всех его оттенках: всем должно быть издалека видно, что она здесь есть.
...и очевидно, что если ее не увидели издалека — то ее здесь и не было.
Даже в мир орочьих степей, на боевую практику она отправилась, насколько я помню, с полным гардеробом броских нарядов…
Так страшно, как сейчас, мне не было никогда. Даже возле сокровищницы, ожидая от темного казни, я не была парализована страхом так, как сейчас...
— Госпожа Таура Роше? Я пришел, чтобы обговорить некоторые детали нашего с вами будущего сотрудничества и закрепить достигнутые договоренности.
Голос у сотрудника тайной канцелярии был низкий и бархатистый, хорошо поставленный, видно же его не было — магическое око, закрепленное где-то на нем, показывало только Тау.
Я вглядывалась в нее жадно, пытаясь угадать, что она задумала, прочитать по выражению лица ее мысли... Высоко подобранные волосы, синие умопомрачительные глаза, чуть заметно дрогнувшая бровь: не ожидала, что на переговоры явится человек? Рассчитывала увидеть эльфа?
Человеческое происхождение, конечно, меняло расклады, и замена переговорщика сама по себе должна была намекнуть моей сестренке о лжи, но главного она не сказала, и мне хотелось закричать, докричаться до нее отсюда, из Улариэ, чтобы подсказать ей важное: Тау, Тау он из тайной канцелярии, не связывайся с ним, ты себя погубишь!
— Я знаю, зачем вы пришли, — голос Тау был холоден. — Не здесь. Следуйте за мной.
— Почему не здесь? — удивился “привлеченный специалист”. — Вы сами указали это место.
— Оно мне разонравилось.
Страшно! Так страшно, что холодеют пальцы и заходится сердце!
А в облаке жемчужного света, созданного магическим оком, шла Тау.
Душа во мне металась. Видимая артефакту со спины, она шла, как плыла, придерживая юбку безумного своего, невозможного в этом месте платья — ярко-рубинового, полыхающего пожаром, летящего по ветру…
Я знала её. Я видела ее такой сотни, тысячи раз — эти прижатые к корпусу и чуть отведенные назад локти, этот наклон головы, эта выпрямленная спина и гордый разворот плеч… Этот шаг, текучий и легкий.
Нереальная в этой туманной сырости утра чужого мира, моя сестра шла, поднимаясь по каменистой тропе, где с одной стороны ограничивал обзор крутой склон, а с другой стороны виднелся такой же крутой обрыв.
Тянула носок, скользила с камня на камень — и каждый ее шаг заставлял мое сердце заходиться болью: остановите это! Остановите! Не дайте ей совершить ошибку!
Имперец не спеша шел позади Тау, и око бесстрастно фиксировало, как моя сестра бесстрашно штурмует тропу: беззащитная спина, открытая, туфельки и неподходящее для подобных прогулок платье…
Вот она оступилась, но, взмахнув руками, удержала равновесие.
— Госпожа Таура Роше, давайте поговорим здесь, — попытался образумить ее имперец. — Место глухое, а время моего пребывания здесь ограничено, давайте не будем терять его зря?
Ха! Плохо же он знал госпожу Тауру Роше! Пытаться ее образумить — все равно, что пытаться образумить камень!
— Магические клятвы приносятся быстро, мы всё успеем. А если вам просто трудно идти вверх…
Вот только зря она отвлеклась от тропы, чтобы презрительно фыркнуть: скользкий камешек выскользнул из-под ноги, Тау вскрикнула, пошатнулась вперед и почти коснулась руками земли, чтобы не упасть, имперец, что-то прошипев сквозь зубы, ринулся к ней, протягивая руку…
Последнее, что видела отчетливо я и магическое око — это как Тау отталкивается кончиками пальцев от земли, а картинка вдруг смазалась алым всполохом, серым всполохом, воплем хищной птицы…
Когтями, летящими в лицо имперцу.
— Тау, нет!
Бессмысленный по сути своей крик вырвался и заметался в тесноте пещеры: она не услышит, не остановится!
Меня подбросило на ноги ужасом и паникой к бесплотной картинке — порождению магического ока.
Если Тау убьет имперского лорда, человека из тайной канцелярии, ее казнят!
Я металась возле изображения, захлебываясь отчаянным “Нет-нет-нет!”, и пыталась содрать браслет блокировки, не замечая, что ногти царапают кожу.
— Нэйти, не мельтеши! — рык темного вернул меня в реальность.
Точно! Ведь имперец — его подельник!
Ослепленная надеждой, я метнулась к эльфу:
— Мэлрис! Мэл, не дай ей его убить! Спаси Тау!
— Да спасу, спасу… — глаза у темного горели зеленым, как у кота и портал он открывал без всякой выверенной плавности, резкими мазками-рывками. — Вот ведь стерва!
Секунды, понадобившиеся Мэлу, чтобы развернуть портал, казались мне вечностью.
Человек не хотел умирать, Тау настаивала, вихри силы, поднятые магической птицей, уже были видны невооруженным глазом. Там, в другом мире, белая полярная сова безумно и яростно хлестала крыльями, впившись когтями в человека, била клювом… и, кажется, чем-то еще. Магическим.
...я так и не поняла, как “привлеченный специалист” сумел отвести первый удар, который должен был стать и последним. Но сумел — и теперь Тау держалась только потому, что наседала безостановочно, не давая противнику возможности выстроить оборону.
— Сиди здесь, — отрывисто скомандовал темный, и нырнул в провал портала.
Да-да! Конечно!
Рука сама собой цапнула магическое око, и я, мимоходом отметив, как удобно оно легло в ладонь, скользнула за Мэлом в дрожащее марево.
Выскочив на узкую тропу в мире Пьющего Камня, я успела увидеть только белую сову, бьющую крыльями по прозрачно-фиолетовому щиту Мэла, невозможным образом вогнавшую когти в бесплотную энергетическую структуру, Мэлриса, готового бросить заклинание — и бросила сама.