Ночь заканчивается рассветом (Бонус к первой книге "Дочь княжеская")
Шрифт:
Црнай посмотрел на Эрма, а тот лишь ухмыльнулся в ответ: узнаёшь свою подружку? Забирай себе обратно, с меня довольно…
В пещерах ничего не изменилось за прошедшие пару дней. Всё так же стояла неподвижно чёрная, насыщенная древней магией вода. Так же мерцали, переливаясь, висячие мхи по стенам. Разве что прибавилось людей: пала ещё одна малая долина, укрытая среди скал…
Новости о Поющем Острове встретили ликующе. Это была первая серьёзная победа за последние полгода. До сих пор защитники Третьего мира только теряли. К Эрму подходили выразить восхищение его героизмом и смелостью, извиниться за дурные мысли в его адрес, когда он так внезапно подставился врагу. Эрм молчал и смотрел угрюмо. Длинные речи усыхали, не успевая сойти с губ в холодноватый пещерный воздух: «Ну ты это… я не это… ну, в общем… герой… молодец… извини».
В конце концов, его оставили в покое, чему он был только рад. Сидел, грел в руках «резерв», не зная, как наполнить его. Вот так, Силы в избытке, а отдать её тому, кто нуждается в ней больше всего на свете, — никакой возможности. «Резервы» срабатывали только в одном направлении. Принять в себя энергию извне они не могли. Когда какой-либо истощался, его просто переламывали и выбрасывали… Впрочем, практически все артефакты Опоры во всём своём многообразии, работали только на отдачу. Другого, если вдуматься, и быть не могло.
Пришёл Црнай, присел рядом.
— Если скажешь сейчас, что я — молодец и хороший парень, а тебе стыдно за дурные мысли в мой адрес, дам в рыло, — честно предупредил его Эрм.
Црнай усмехнулся. Он по-прежнему валял желтоголового как хотел в учебных поединках, и этого грозного предупреждения насчёт рыла не забоялся ничуть.
— На какого лысого демона ты играешься с этой дрянью? — спросил Црнай, кивая на «резерв». — Или я не учил тебя обходиться своими силами?
— Здесь моя сестра, — просто ответил Эрм.
И пересказал слова Ненаша. Потом подумал, и немного рассказал о сестре.
— Примерно как-то вот так, друг, — завершил он рассказ, впервые назвав местного недочеловека другом…
— Я не устаю ужасаться деяниям вашего народа, — медленно выговорил Црнай. — Каждый раз, когда мне кажется, что всё, вот это — край, вы удивляете меня новой пропастью. Ты говорил, Нагурн обещал придумать, как научиться отпускать эти несчастные души? Впредь мы будем собирать эту пакость, хранить и при первой же возможности передавать неумершим. А может, неумершие научат нас справляться самостоятельно, как знать!
— Смотри, чтобы не отследили вас по ним, — предупредил Эрм. — С Опоры такие штуки видно далеко. Они что костры в тёмную степную ночь для стоящего на высокой башне.
— Понял, — кивнул Црнай. — Что-нибудь придумаем…
— Хорошо бы, — выразил надежду Эрм, пряча «резерв» под одежду. — Хорошо бы…
Практически все в отряде были моревичами, и сейчас ушли под воду, на воздухе остались только двое, сам Эрм и Црнай. Тишина стояла вокруг них полная, со звонким эхом далёкой капели.
— Слушай, приятель, — сказал вдруг Црнай немного смущённо, — а вот скажи мне… Что у тебя с Сихар?
— То есть? — не понял Эрм.
— Ну… Вы вместе?
— Нет.
— Это хорошо, — удовлетворённо выговорил Црнай.
— Она тебе нравится? — серьёзно спросил Эрм.
— Я, скажем так, имею в виду, — сообщил тот. — И всякому, кто нехорошо на неё посмотрит, — во, — он свирепо сжал огромный кулак. — Потому и тебя едва в землю не врыл. Схватили-то вас обоих, а потом ты велел убрать «эту дуру». Я уж не знал, что думать…
Причина «тёплой» встречи стала понятна. Црнай всё слышал тогда. Как при том сам не попался, другой вопрос…
— Что же ты не ринулся спасать её? — с усмешкой спросил Эрм.
— Не успел, — пояснил Црнай. — Вы первыми в портал ушли. Хорошо, что всё окончилось хорошо, но… твою-то мать, я б тебя из-под земли достал, желтоголовый.
— Верю, — кивнул Эрм. — А она знает?
— Узнает, — пообещал Црнай.
Они ещё поговорили немного. Обсудили планы на дальнейшую жизнь, прикинули возможности, проблемы, запасы. Потом Црнай нырнул в воду, и тёмная поверхность сомкнулась за ним.
Через несколько дней выдалась передышка. Отряд задержался в небольшой долинке с термальными источниками. Горячие озера прогревали воздух до температур поздней весны, по их берегам цвели вечнозелёные травы, источая горьковатый терпкий аромат. Небольшой, шагов на сто в поперечнике, тёплый оазис в сердцевине лютой зимы. Солнца не было, в это время года оно не поднималось не то, что из-за скал, даже над горизонтом. День отличался от ночи только тем, что далеко-далеко, за окоёмом, наливался светлой солнечной зеленью краешек небосвода, держался пару-тройку часов и угасал, не в силах возродиться полноценной утренней зарёй.
Пришла Сихар, села рядом. Протянула мясо со специями, завёрнутое в лепёшку. Сказала:
— Ешь…
Он поблагодарил кивком. Есть не хотелось, но не обижать же девчонку. Съел, не ощущая вкуса, отряхнул руки. Звёздное небо равнодушно смотрело на них глазами двух лун, маленькой красной и большой белой…
Сегодня утром Сихар попыталась смирить выброс, накрывший Эрма в самый неподходящий момент. Получилось у неё скверно. Она думала забрать излишки в специальные артефакты, остальное рассеять, но Силы выплеснулось едва ли не больше, чем на проклятом Поющем острове. Значительная часть всё же была поглощена, но и остатков хватило устроить в чёрных озёрах кипящий котёл. Црнай бешено ругался, предлагая впредь проводить такие эксперименты на базах Истинного Народа, желательно, военных. Эрм молчал. Не мог держать себя совсем, и после каждого выброса дурных сил только прибывало.
— Ищи неумершего, — подал кто-то из бойцов дельный совет. — Помочь тебе сможет только кто-то из них. Будет забирать излишки, им-то с их вечным голодом всегда мало, а потом потоки стабилизируются. Может быть.
Все понимали, что долго так продолжаться не может. Или Эрм усмирит свой огонь — как угодно, хоть бы и повесившись на первом попавшемся суку! Или выжжет всё живое в окрестностях вместе с самими окрестностями.
Его не гнали. Он решил уйти сам…
И теперь сидел на тёплом камне возле горячего воздуха, отчётливо понимая, что эта ночь с отрядом — последняя. Встретит ли он когда-нибудь ещё этих людей, он не знал. Не знал никто. Шла война, а на войне, как известно, убивают. Любого могут убить. Любого…
— Уходишь, — Сихар не спрашивала, и потому Эрм промолчал.
Она вздохнула, подняла к нему лицо. Сказала отчаянно:
— Может, поцелуешь на прощание?
Вот это новости. И что с ними теперь делать? Он не думал о Сихар как о женщине не потому, что та была недочеловеком и амфибией, в конце-концов, война стёрла все границы, а они уже столько раз выручали друг друга и штопали друг на друге раны, как магически, так и суровой медицинской нитью. Эрм просто в принципе не рассматривал подобные отношения, раз и навсегда для себя решив, что женился на войне, а война измен не любит.