Ночь заканчивается рассветом (Бонус к первой книге "Дочь княжеская")
Шрифт:
— Расскажи что-нибудь, — попросила Сихар, чтобы отвлечься от боли. — Расскажи про этого Двахмира. Кто он?
— Побратим и бывший друг, — нехотя объяснил Эрм. — Мы выросли вместе…
— Странно сказал, — заметила Сихар, не дождавшись продолжения. — Друг — бывший, а вот побратим…
— Побратимство, проведённое по древнему обряду, разбить невозможно. Не уверен, что я правильно подобрал слово на вашем языке… Но оно наиболее близко к нашему «радмаарев». Те, над кем был проведён «радмааревашасн», связаны друг с другом узами крови до конца времён. Они могут рассориться, могут враждовать, могут ненавидеть друг друга впоследствии. Но привязка остаётся, она навсегда.
— Поэтому он тебя не убил? — допытывалась Сихар.
— Наверное, да… — скупо ответил Эрм, ему не нравился разговор.
— Поэтому и ты его не убил? Ты же рассказывал, он замучил твою сестру в Опоре… Это её душу он вернул тебе вместе с артефактом «резерва»?
— Да, — ответил Эрм на оба вопроса, подумал немного и добавил — Плойз Двахмир такая же жертва нашей жизни, как и моя бедная Лива. Но он из тех, кто способен осознать… Он мне нужен, Сихар. Нам нужны союзники.
— Ты хорошо ему сказал про Опору в душе, — задумчиво сказала Сихар. — Он прислушался…
— Хотелось бы верить, — отозвался Эрм, осматривая восстановленные пальцы Сихар. — Ну, вот и всё. С выздоровлением.
Сихар шевелила пальцами, заново привыкая к ним. Пальцы целителя, хирурга. Юной девушки, почти ребёнка. И параллельно вспомнилась другая девочка, с аурой цвета вечерних фиалок и с цветочным именем, ставшая тварью по собственной воле, Фиалка Ветрова. Ещё одна жертва войны. В груди вспыхнул хорошо знакомый уголёк яростной злости…
— Спасибо, — поблагодарила девушка. — Я уже думала… не переживу.
Внезапное исчезновение ставшей уже привычной боли воспринимается как счастье, Эрм знал это по себе. Поэтому кивнул на слова Сихар, мол, услышал и понимаю.
— Прости, — тихо выговорила она. — Прости, пожалуйста. Я… очень плохо о тебе думала.
— Ничего, — отозвался он. — Теперь же ты думаешь иначе.
— Да, — согласилась Сихар виновато. — Теперь иначе.
Он кивнул. Говорить не хотелось. Хотелось уменьшиться до размеров маленькой горошинки, закатиться в щель и там лежать тихо-тихо. Но одновременно с мыслями о горошине хотелось стать огнём, всепожирающей раскалённой лавиной, обрушиться на Оплот Истинного Народа и выжечь все его Опоры сразу, одновременно по всем мирам, сколько их существует в природе. Эрм понимал, что замахнулся на совершенно не преодолимый силами одного-единственного человека масштаб. Но это была мечта, питавшая подожжённую неугасимым пламенем душу.
Когда-нибудь так и будет.
Когда-нибудь.
День занялся ветреным и холодным. Тусклое негреющее солнце неспешно ползло вдоль горизонта над морем, поджигая нижние края рваных облаков зеленоватым золотом. Вчерашний снегодождь подмёрз, почву схватило ледяной коркой. Поскользнуться и с гарантией свернуть себе шею? Да на раз-два!
От Поющего Острова не осталось ничего. Только ровная морская гладь со взломанным, ещё не успевшим схватиться заново льдом. Магический фон разгладился, прореха в Грани затянулась сама собой. Прорвавшийся сквозь неё хаос изначальный, отсечённый от междумирья, сожрал всё, до чего смог дотянуться, и благополучно помер, бесследно развеявшись в живом пространстве мира. Даже шрама не осталось!
Вспомнилось, как бежали осенью куда глаза глядят, не зная местности, совершенно не представляя себе, куда идут и зачем. Очень похоже, только добавились мороз и ветер, а в голове всё-таки худо-бедно, но карта окрестностей проявилась.
— Надо портал провесить, — стуча зубами, сообщила Сихар. — Околеем же!
— Я не умею создавать порталы, — отозвался Эрм.
«Резерв» с душой сестры он держал на груди под одеждой. Эрм слышал, что опытные маги по «резерву», использованному для мгновенного перехода, способны снять координаты обеих точек, входа и выхода. Выход сгинул вместе с Поющим Островом, а вот вход… Но Эрм знал, что скорее замёрзнет насмерть прежде, чем нагрузит заточенную в чёрную палочку артефакта душу. «Резерв» был опустошён практически полностью, подлежал замене. Силы в нём оставалось ещё на два-три воздействия, не больше. А иначе с чего бы проклятый Двахмир так легко с ним расстался?! Отдавать полный «резерв» кому бы то ни было — на это дураков не существовало в природе.
— Я… попробую сама, — сказала Сихар. — Меня сПай научил. Говорил, пригодится. Как раз на такой случай… Поделись со мной Силой, сама я поток не удержу.
— Да, конечно. Как?
— Дай руку…
Он вложил пальцы в узкую ледяную ладошку Сихар. И перед ними тотчас же соткалась хрустальная арка портала. От неё веяло упругой мощью стихии жизни и ледяным дождём, идущим в душе Сихар с той самой поры, когда она потеряла семью, а по краям клокотал огонь, отданный Эрмом. Два шага, короткий миг жаркого безвременья, и новая реальность, ударившая в лицо пронзительным ветром с сухим, режущим, словно осколки стекла, снегом. Сихар осела на снег: переход отнял у неё слишком много сил. Эрм едва успел подхватить её. Опустил бережно… и в тот же миг в ухо ему прилетело.
Очнулся с вывернутыми руками и дикой болью в голове. Увидел перед собой злющего Црная… Традиция новая родилась: каждая новая встреча с бойцами Пальша Црная оканчивается мордобоем.
— Попался, ублюдок, — сообщил моревич, нехорошо улыбаясь. — Вот и славно.
Насколько Эрм смог понять, место было не то, откуда их с Сихар забрали люди Двахмира. И оценил дальновидность Црная: тот учил девчонку открывать порталы с точкой выхода, привязанной к нему самому. Логично. Не сказать, чтобы правильно, ведь сам Црнай не сидел на месте и мог ввязаться в какую-нибудь драку, где ему не повезёт. Но…
Но у него в руках оказался «резерв»! Црнай, видно, почуял его и вытащил. Это первое дело, обезвредить врага, лишив того источников с магической Силой… Холодный ужас выстудил тело: Эрм забыл рассказать о словах Ненаша, забыл! Пальш Црнай не знал, что держит в руках не ядовитую гадину, а сокровище.
— Отдай! — с хриплой ненавистью крикнул Эрм, почти увидев, как ломается «резерв» в пальцах воина, как истекает из него душа, слишком слабая для нового рождения, и как теряется она уже безвозвратно, размываясь в снежной круговерти роем невесомых снежинок.
— Отдай ему, сПай, — гневно приказала Сихар. — Сейчас же!
— С ума сошла? — Црнай не обернулся на её голос.
И тогда Сихар протолкалась вперёд, встала перед ним, уперев кулачки в бока и потребовала снова:
— Отдай сейчас же. И отпустите вы его! — приказала она бойцам, державшим Эрма. — Немедленно!
Его отпустили. Сихар передала ему «резерв», и Эрм бережно спрятал его под одежду, на прежнее место: напротив сердца.
— Объяснись, — потребовал Црнай.
— Сколько ты ещё будешь морозить меня на собачьем ветру? — гневно спросила Сихар. — Я замёрзла! И есть хочу!