Ночник с кошачьими ушками
Шрифт:
Скитался где-нибудь, питался просрочкой из мусорных баков супермаркетов.
Или не прошедшей? То есть не только что прошедшей? Не могли они за ночь удрать от похитителей и успеть подвязаться статистами на киносъёмки! Сколько же времени прошло? Рэндольф просунул руку под пиджак, нашарил на плече под рубашкой маленький бугорок. Вот! Именно сюда злодеи воткнули снотворное, ещё саднит.
С улицы послышались шаги по гравию, тент в конце кузова приподняли кончиком трости. По другой конец трости, за тентом, нарисовался парень лет шестнадцати-семнадцати, одетый точно так же, как пассажиры драндулета. С одним отличием – лацкан его пиджака украшал серебристый значок.
Ярдах в двадцати за спиной владельца трости и значка зияли открытые двери большого гаража. Из-за которого, в свою очередь, виднелось, раскинув в обе стороны крылья, довольно симпатичное каменное здание в готическом стиле.
– Мелюзга! Кому-то особое приглашение нужно? С вещами на выход!
Эдвин
Эдвину "Школа современного изобразительного искусства для мальчиков" преподобного Родерика Клоуза понравилась. Хоть и первый день он здесь, а сразу видно – место отличное.
С поезда их с братом и новым знакомцем, одноклассником Брайаном Проссером, привезли на новейшем самодвижущемся омнибусе. Сокращённо "автобус". Конструкции Даймлера и кого-то там ещё. По дороге Эдвин твёрдо решил, что после школы пойдёт в шофёры таких машин. Рисовать и в свободное время можно. Художник, он знаменитым станет, только когда помрёт, а шофёру автобуса всю жизнь будут завидовать.
Главное здание школы двухэтажное, увитое плющом. Старинное, но содержат его в отличном состоянии. На верхнем этаже по центру огромный холл без крыши, почему-то его называют портальным залом, там они рисовали сегодня на мольбертах. Лично преподобный Родерик заставлял срисовывать с экрана волшебного фонаря невообразимых чудищ и живые геометрические фигуры. В этом современность искусства. Зато английским языком, математикой и прочей ерундой здесь не отвлекают. Рисуй, занимайся спортом, молись.
Кормят, конечно, не как в Ритце, но по праздникам, кто-то из старшеклассников рассказывал, настоящим шоколадом Кэдбери угощают. Не ему говорил, кому-то из своих, просто Эдвин слышал.
Спорт в школе – на высшем уровне. Играли в футбол, купались в бассейне. Рэндольф научил его держаться на воде.
Если каждый день здесь такой, то и мечтать о лучшем нечего.
Хотя Брайан после ужина нудил, рассмешил весь класс. Ему старосты, мол, жизни не дают. Лупят почём зря за каждую провинность, заставляют на себя работать, каждую пылинку им в комнате вытри и ботинки начисть. Эдвин ему – назови хоть одну школу, в которой не так? Их с Рэндольфом отец, полковник Месгрейв, любил после вечернего портвейна рассказывать, как его в школе лупили трижды на дню. Все старосты, все воспитатели и лично директор. А если бы не лупили, то и не стал бы он полковником, не сделал состояние в колониях. Оно ведь так – сначала лупят тебя, потом ты лупишь туземцев. Потом дикари, поняв общий принцип, лупят друг дружку сами, а ты едешь домой, покупаешь поместье и старинную мебель.
Хотя на самом деле Брайан не зануда, он просто секрета не знал. Теперь-то знает. Когда, к примеру, староста Освальд Горриндж спрашивает, шесть в халате или четыре без, нельзя выбирать то, что меньше. Удар по голому заду по силе идёт два к одному, к чересхалатному.
Ничего, привыкнет. Куда больше озадачил и расстроил брат. Всю жизнь нормальный был, а сегодня эксцентричность из него вдруг как полезет! Стал рассказывать про грядущие времена. Что он сам из времён этих прибыл, вместе с ним, Эдвином. И что лет Рэндольфу не одиннадцать, а все пятнадцать, поэтому он и выше всех в классе. Что все тут, кроме Рэндольфа, под гипнозом воспитателей живут и не помнят, что с ними было до школы.
Конец ознакомительного фрагмента.