Ночной дым

Робертс Нора

Натали с трудом сохраняла спокойствие.

— Почему ты думаешь, что мой склад и магазин поджег он?

Рай вкратце описал ей ход своих вечерних изысканий.

— Почерк совпадает, — подытожил он. — И потом, телефонный звонок. Он тоже любит телефон. И голос, который ты описала, похож на голос Кларенса.

— Со своими новостями мог бы и подождать до утра.

— Мог. — Рай пожал плечами. — Но не видел смысла.

— Смысл, — процедила она сквозь зубы, — в том, что речь идет о моем имуществе, о моей собственности.

Он

не спеша осмотрел ее с ног до головы. Совсем неплохо — она гневом прикрывает страх. Что ж, ее трудно винить.

— Ты руководишь многими людьми. Так вот, скажи, ты делаешь выводы до, во время или после тщательной проверки всех данных?

Он видел, что она готова взорваться — собственно, на это он и рассчитывал. Зато она забыла о страхе, на что он тоже надеялся.

— Ладно! — Она с шумом выдохнула воздух. — Рассказывай остальное!

Рай отставил бокал в сторону.

— Он переезжает из города в город. Готов поспорить, он недавно вернулся в Урбану. И я его найду… У тебя пепельница есть?

Натали молча встала и взяла с другого столика мозаичную пепельницу. Она поняла, что несправедлива к нему, что на нее совсем не похоже. В конце концов, он смертельно устал, Потому что много дней подряд работает и днем и ночью — ради нее.

— Ты работал всю ночь! Рай чиркнул спичкой.

— Уж такая у меня профессия.

— В самом деле? — тихо спросила она.

— Да. — Их взгляды встретились. — И потом, речь ведь идет о тебе…

Ее пульс забился чаще. Она никак не могла его унять.

— Рай, ты все для меня усложняешь.

— Так и было задумано. — Он не спеша погладил ее по лацкану халата. От халата шел ее аромат — едва заметный и сладко-мучительный. — Хочешь, чтобы я спросил, как у тебя прошел день?

— Нет. — Устало рассмеявшись, Натали покачала головой. — Не хочу!

— Наверное, о погоде, политике и спорте ты тоже не хочешь разговаривать?

Натали ответила не сразу. Ей не хотелось, чтобы он слышал, как часто бьется ее сердце.

— Не особенно.

Он шумно вздохнул и, подавшись вперед, смял окурок в пепельнице.

— Мне надо идти, а ты ложись и постарайся уснуть.

Раздираемая смешанными чувствами, она встала. Как и он.

— Да, наверное, так будет лучше… Разумнее всего. — Она хотела совсем другого, но так будет лучше. Правда, с ужасом поняла Натали, ей сейчас хочется совсем другого. Но то, что он предложил… действительно разумнее.

— Но я никуда не уйду, — продолжал Рай, не сводя с нее взгляда. — Если только ты меня не прогонишь.

Сердце у нее забилось еще чаще. Ее с головы до ног пробила дрожь.

— Н-не прогоню?

— Натали, где спальня?

Слегка ошеломленная, она посмотрела поверх его плеча и неопределенно ткнула рукой:

— Там… Вон там!

С поразительной легкостью Рай подхватил ее на руки:

— Думаю, с таким расстоянием я справлюсь.

— Не

надо! — молила она, покрывая быстрыми жаркими поцелуями его лицо и шею. — Я знаю, что это ошибка.

— Все время от времени ошибаются.

— Я очень умная… — Задыхаясь, она поспешно расстегивала на нем рубашку. — И уравновешенная. По-другому мне нельзя, потому Что… — Она тихо застонала, добравшись до его тела. — Боже, какое у тебя все красивое!

— Да? — Он едва не споткнулся, пытаясь вытащить рубашку из джинсов. — Считай, что здесь все твое… Надо было раньше догадаться.

— М-м-м… — Она куснула его в плечо. — О чем?

— Что у тебя первоклассная постель.

Он положил ее на атласное покрывало.

Чувствуя, что сходит с ума, она дернула его за рубашку и потребовала:

— Скорее! Я мечтала об этом с тех пор, как ты впервые прикоснулся ко мне!

— Сейчас… я тебя догоню. — Изнывая от такого же нетерпения, он жадно впился в нее губами.

Хватая ртом воздух, она положила руку на застежку его джинсов.

— Мы сошли с ума!

Она прижалась к нему, и они стали кататься по кровати. Поясок развязался, и он увидел, что на ней под халатом лишь узкая полоска шелка такого же цвета. Хрипло застонав, он прильнул губами к сливочно-белой груди.

Шелк, жар и благоухающая плоть. Вся ее суть наполняла его, мучила, пытала. Да, она — настоящая женщина. Воплощение красоты, изящества и страсти, искушения, муки и ликования. И она победила, завладела им целиком!

Они метались по скользкому атласному покрывалу; оба изнывали от нетерпения, обоим хотелось большего. Пламя в них разгоралось все сильнее. Ее руки и губы блуждали по его телу, и каждое касание обжигало — но тушить эти пожары он не собирался. Наоборот, ему хотелось, чтобы бушующий в ней огонь поглотил его. Хрипло вздохнув, он сдернул с нее полоску шелка и жадно впился в ее плоть. Руки у него оказались сильными, грубыми… И чудесными. Натали еще никогда не чувствовала себя такой живой — и никогда так сильно ничего не хотела. Она жаждала его, хотела его — как она теперь понимала, желание возникло с самой первой их встречи. И вот теперь он совсем рядом, она стонет под тяжестью его мощного мускулистого тела. Всякий раз, как их губы сливаются, она чувствует в нем такую же страсть.

Она не может и не будет противиться неодолимой силе… захватившей ее стихии! Натали почувствовала себя сильной, развратной и совершенно свободной. Пока он умело и безжалостно подводил ее к первому пику наслаждения, она впилась зубами ему в плечо. Потом выгнулась дугой ему навстречу, прижалась к нему всем телом.

Он ворвался в нее — стремительно, резко, глубоко.

Она как будто ослепла и оглохла; соединяясь с ним и все ускоряя бешеный ритм движений, она не слышала собственных криков. Прильнув к нему, она двигалась все быстрее. Ее подгоняла ненасытная жажда…