Ночной охотник
Шрифт:
Потом Кийт не раз вспоминал, как, не дожидаясь окончания схватки между лемутами и сёрчерами, маленькие хищники, шевеля огромными челюстями, напоминавшими жвалы, выползли из–под земли. Дейторы не просто игнорировали происходящее вокруг, но при этом нагло и нетерпеливо набросились на свою добычу.
Вязкой плотной струей дейторы с омерзительным писком ринулись из густой травы прямо к раскроенному пополам черепу лемута, валявшемуся на земле. Слизистые тела рыб–насекомых сначала сплошь облепили отчлененную и
Вскоре снаружи не осталось ни одного насекомого–мутанта. Голова лемута начала раскачиваться, шевелиться на месте от лихорадочной голодной суеты, вскипевшей внутри.
Истерзанное, располосованное острыми когтями лицо Кийта заливала кровь, но он продолжал держаться. Ни единого стона не вырвалось у него, хотя он тогда едва мог дышать. С судорожным сипением хватаясь за пораненную шею, упавший на колени метс жадно глотал воздух.
Но, несмотря на боль, несмотря на отчаянные крики, раздававшиеся вокруг, он отчетливо слышал, как челюсти дейторов с влажным чавканьем лихорадочно пожирают еще дымящийся теплый мозг волосатого лемута. С ужасом он видел туманным взором, как рыбы–мутанты расправляются со своей добычей.
Через несколько мгновений с отрубленной головой было покончено.
Поглотив все внутри, рыбы–насекомые вышли наружу другим путем. Струя болотных дейторов вытекла через правую глазницу, выжрав глаз изнутри. На этот раз они словно изменили свою окраску, и все их слизистые тела были вымазаны кровью.
На пару секунд стайка разбежалась по голове, чтобы завершить свою стремительную трапезу. Вскоре все было кончено, и мутанты исчезли так же молниеносно, как и появились.
На траве остался лежать рассеченный пополам голый белый череп, еще совсем недавно красовавшийся на мускулистой плотной шее Волосатого Ревуна. Дейторы обглодали не только нос с ушами, но не погнушались даже жесткой кожей, покрытой густой шерстью…
С тех пор голос сёрчера навсегда утратил свой естественный природный тембр. После схватки с Волосатыми Ревунами голос Кийта приобрел тот неповторимый, ни с чем не сравнимый сиплый, рокочущий, булькающий оттенок, за который предводитель отряда и получил свое знаменитое прозвище — Хрипун.
Под этим прозвищем он и стал известен как среди друзей, так и среди врагов. Хрипуна помнили и уважали не только в Атвианском союзе, но и во многих городах, расположенных на побережье Внутреннего моря и Лантического океана.
Кийт не сразу стал предводителем отряда сёрчеров, больше известным под именем Хрипун, как не сразу стал искателем древних сокровищ. Эта извилистая, бесконечная, опасная, но безумно увлекательная дорога словно сама выбрала его.
Рожденному в оживленном поселении на самом севере Республики Метс в семье священника Кандианской Универсальной Церкви, на первый взгляд, ему тоже предстояло провести свой век священником или служителем одного из Аббатств. Казалось, судьбой ему была уготовлена та же сфера деятельности, что являлась уделом нескольких поколений его уважаемых предков.
Он принадлежал к племени метсов. Его народ, образовавшейся в результате смешения «белокожих» и «краснокожих», по истечению четырех тысячелетий после Смерти оказался преобладающей расой на огромной территории, включающей Канду и Атвианский Союз.
Так было не всегда. В древней Америке, в далекие времена до-Смерти, все финансовые и политические рычаги управления жизнью общества находились в руках людей, принадлежавших к группе, обозначаемой аббревиатурой WASP, — «Белые Англосаксы Протестанты».
Именно этим людям принадлежали банки и биржи, транснациональные корпорации и всемирные цифровые базы данных, опутывавшие земной шар паутиной компьютерных сетей, на основе которых и строился глобальный бизнес третьего тысячелетия.
После катастрофы колесо судьбы провернулось. Именно эта, некогда могущественная формация людей с белым цветом кожи оказалась на самом дне выжившей цивилизации. Некогда господствовавшие «васпы» в новом мире потеряли все, чем владели, и превратились в разрозненные племена белокожих дикарей, забывших религию предков.
Метсы, или как их называли в древности — «метисы», ведущие свое происхождение от франко–индейских полукровок, сумели выжить после страшного катаклизма, и не в последнюю очередь благодаря тому, что обитали относительно малыми группами в отдаленных сельскохозяйственных и лесных районах североамериканского континента.
В результате атомные и бактериологические болезни почти не добрались до ареалов их обитания. Сложнейшие коды генетической структуры народа метсов практически не пострадали в результате радикальной мутации, и они сохранили свой генофонд в целости и сохранности.
Свидетельством их генетического благополучия служило не только психическое здоровье, но и физическое совершенство. Во время учебы в Аббатстве Кийт, которого тогда еще никто не звал Хрипуном, по мнению почти всех окружающих был очень красивым юношей, даже для человека из племени метсов, и так отличавшихся благородством внешности.
Точеное, матовое, словно отлитое из бронзы лицо тогда еще не было обезображено жуткими рваными шрамами, следами когтей лемута. Его облик с молодости отличался правильными и на редкость мужественными чертами.
Длинные, густые и волнистые смоляные волосы обрамляли, как рама прекрасную картину, смуглое лицо, центром которого были большие глубокие черные глаза.
Еще во время учебы все отмечали уникальные свойства его взгляда, с которым во время телепатических тренировок соревноваться не мог никто из его соучеников по группе ментальной подготовки.
Все молоденькие, хорошенькие девушки округи не оставляли его без внимания. То одна, то другая красотка исправно поджидала его по вечерам после занятий в Аббатстве для того, чтобы якобы случайно встретиться во время прогулки.