Ночной охотник
Шрифт:
— Тихо! — приказал Хрипун. — Пусть Рахт скажет. Говори!
Перебросившись парой фраз с Зубастым Торой на наречии дождевых охотников, Рябой Рахт перешел на язык метсов и сумрачно сказал:
— Мы тоже помним, что Зеленоглазая Ратта звала нас.
— И это ты хотел нам сообщить? — иронично спросил Джиро. — Очень ценное сведение.
Не обращая внимание на этот выпад, Рахт промолвил:
— Мы помним, что она звала нас ночью, но это была не Зеленоглазая Ратта. Дух Проливного Дождя сказал нам, что это был Обитающий–в–Тумане…
— Ты что, можешь нам сказать, кто такая Зеленоглазая Ратта? — недоверчиво поинтересовался Хрипун. — Почему ты утверждаешь, что это была не она? Как ты можешь это знать?
— Мы с Рахтом помним ее, хотя видели давно! — пришел на помощь другу Тора.
Сверкнув белыми зубами, он сообщил:
— Мы ушли из племени, когда она была еще молоденькой девчонкой. Лучше нас ее знает Медноволосый Хорр.
Взгляды сёрчеров устремились на Хорра, и тот нарочито спокойно, размеренно сообщил:
— Она росла вместе со мной и была дочерью вождя. Ее отца звали Маар Шестипалый, и он погиб, когда иннейцы нууку зашли в Пайлуд.
— Где же сейчас эта Зеленоглазая Ратта? — спросил Кийт.
— Она пропала в ту же ночь, — угрюмо добавил Хорр. — Ее увел ее к себе Обитающий–в–Тумане.
— Что же, ты хочешь сказать, что вчера рядом с нами был Обитающий–в–Тумане? — хмуро спросил предводитель отряда. — Почему же тогда мы все слышали голос молодой девушки?
Хорр уставился вдаль и оставил этот вопрос без ответа.
Потом Лоник, смутно припоминая, нерешительно заметил:
— Кажется, вчера вечером Бакли кричал что–то об этой Ратте. Кажется, он куда–то шел и бормотал это имя, а потом…
Внезапно его бессвязную речь прервал беспокойный голос Джиро. Гигант громко рявкнул:
— Кстати, а где наш доблестный клаймен? Клянусь светлым ликом Троицы, что–то я не вижу этого болтуна!
На поляне воцарился панический беспорядок.
Сёрчеры опомнились и изумленно обводили глазами всю компанию. Они ощупывали все вокруг взглядами и вертели головами в разные стороны. Путешественники пытались отыскать светлокожего дикаря. Но его нигде не было видно. Ни у костра, ни в пещере, ни на опушке.
— Где Бакли? Куда он отошел? — тихо спросил Хрипун.
Никто не мог ответить ничего вразумительного. Каждый задавал себе вопрос, как случилось, что отсутствие Бакли обнаружилось только сейчас.
— Где ты, невыносимый враль? Где ты, беспробудный пьяница? Выходи скорей! — заревел во весь голос Джиро, поднявшись на ноги. — Клянусь светлым ликом Троицы, я не дам тебе больше вина за такие проделки!
Все вскочили со своих мест и замерли, прислушиваясь. Но вокруг по–прежнему стояла полная тишина.
Бакли не отзывался на громкие крики. Парня нигде не было видно.
— Его сегодня не было с утра! — нервно крикнул Хекфи, молодой дикарь из того же племени. — Точно помню — сегодня, когда мы проснулись, его не было на поляне!
— Как ты это мог определить? — стремительно спросил Хрипун.
— Как, как, — нервно передернул плечами парень. — Мы же друзья, вместе по скалам ползаем. Я только сейчас сообразил, что около костра его не было, хотя он оставался тут спать. Я оставался на посту вместе с Рахтом и Лоником…
— Точно, он храпел около огня и все время чмокал губами, точно целовал кого–то во сне, — подтвердил Лоник. — Мы играли в кости и все время смеялись…
— А потом? — напряженно спросил Джиро.
— Потом что случилось? Куда он пошел?
— Не знаю, — растерянно признался Лоник.
— Мы играли в кости сначала, не спали, а потом… Рахт! Что же ты молчишь? Ты был с нами!
Чернокожий толстяк лихорадочно протирал ладонью покрытый испариной лоб. Проделывал он это с такой старательностью, точно именно это движение помогало ему проникнуть вглубь памяти и вспомнить все.
— Он… он… сидел около костра, — откликнулся немногословный иннеец Рябой Рахт. — Громко храпел. А с тех пор я его не видел.
— Неужели вы не слышали ничего? — с болезненной гримасой спросил Хрипун. — Вы же оставались охранять нас!
Трое сёрчеров, остававшихся на посту, обменялись растерянными взглядами. Они пожали плечами, и Лоник выдавил из себя:
— Нет, клянемся… ничего не помним.
— Хороши бойцы, нечего сказать! — взвился Джиро. — Если бы наш лагерь ночью обнаружили враги, еще неизвестно, сидели бы дурные котелки до сих пор на наших плечах. Клянусь ресницами своей матери!..
— Перестань! — приказал ему Кийт. — Ты не имеешь права никого винить. Сам валялся утром в грязи.
Чернокожий гигант скрипнул зубами от досады и сплюнул в потухшее кострище. После этого он набрал воздуха в могучую грудь и громко закричал:
— Бакли! Отзовись, где ты? Бакли!.. Бакли!
Ответа не было. Его громовой голос, способный перекрыть шум сильнейшей грозы, только раздробился эхом, разлетевшись по лесу многочисленными повторениями.
— Дьявольщина! — раздался яростный вопль Джиро, напоминающий рев взбешенного медведя.
Чернокожий гигант ринулся в чащу.
Все сёрчеры поддались этому мощному эмоциональному порыву и одновременно кинулись за ним. Они побежали куда–то по извилистой тропинке, толкаясь и мешая друг другу.
— Он пропал! Где он? — орал Джиро из чащи, удаляясь вглубь зарослей. — Бакли исчез!
От ярости он с силой пнул кованым носком ствол кипариса. Дерево от удара его сапога зашаталось, и во все стороны брызнули куски плотной коры.
Медноволосый Хорр отчетливо вспомнил, как накануне вечером Джиро подтрунивал над подвыпившим Бакли. Тогда казалось, что между ними сквозит что–то вроде неприязни, но сейчас было видно, насколько трогательно относится чернокожий к своему приятелю. Было видно, что Джиро не на шутку взбешен.