Ночной охотник
Шрифт:
Слитки обычно приходили к нему ценой невероятного труда, медлительно, как сонные черепахи. Он к этому привык. Клаймен должен был подвергать свою жизнь опасности из–за этих кусков холодного металла, залезать по отвесным стенам на огромную высоту, каждую минуту рискуя сорваться вниз.
А вот ускользали драгоценные слитки из его рук быстро. Они уплывали прочь с легкостью маленьких морских рыбок.
И к этому Бакли тоже давным–давно приучила судьба.
Что с того? Значит, такой ему выпал рисунок жизни. Такую уж комбинацию точек выкинула на своих игральных костях судьба…
Красивая Ц'Веела дала ему не только ночь наслаждений, она навсегда подарила ему воспоминания. Слитки ушли бы от Бакли в любом случае, не оставив и следа в его памяти. А Ц'Веела жила в его воображении все время. Порой ему казалось, что та ночная встреча в ее шатре длилась не несколько часов, а гораздо, гораздо дольше.
Столько раз он вспоминал ту встречу, что страстная ночь сначала приобрела по длительности сначала размеры недели, потом нескольких недель. Дни воспоминаний прилеплялись к дням, ночи к ночам, недели к неделям.
Что значили против этого какие–то жалкие слитки?
Все равно, он уходил в новый поход вместе с командой Кийта Хрипуна. Он должен был обязательно вернуться с очередной богатой добычей.
В тот роковой вечер Бакли задремал у костра. Сквозь сон, как в тумане, до его слуха доносились возбужденные голоса подвыпивших приятелей. Потом сёрчеры отправились спать в пещеру, а он погрузился в самый глубокий, самый сладкий сон, в котором опять его, как и раньше, навестила гибкая, дышащая страстью красотка Ц'Веела.
Ее стройная обнаженная фигура извивалась перед внутренним взором Бакли. Ему снилось, что грациозная мутантка танцевала в двух шагах от него, и сердце переполнялось радостной дрожью.
Ему казалось, будто молодая девушка уже прикасается к нему, проводит мягкой ладонью по его длинным светлым волосам, ласкает кончиками пальцев щеки, губы, шею.
Потом ее рука начала скользить ниже и словно бы стала расстегивать ворот его туники. Бакли чувствовал, что пылает уже целиком, что волна жара от костра, опалявшего прежде его лицо, опускалась все ниже, на шею, на грудь, потом на живот, пока не охватила бедра раскаленной лихорадкой.
Ему было хорошо, очень хорошо.
Ладони ее сновали по всему телу, окутывали его теплым покрывалом любовных ласки, и в какой–то момент Бакли внезапно ощутил мучительное блаженство. Ему казалось, что он целует девушку, и с пересохших уст сорвался негромкий, но страстный стон.
Стройная Ц'Веела высовывала язычок и облизывала ему губы, она подходила совсем близко и терлась лобком о живот и без того возбужденного сёрчера. Она извивалась, как змея, и танцевала прямо перед ним.
Бакли был бы совершенно счастлив, он получил бы огромное удовольствие, если бы не одно досадное обстоятельство.
Внезапно, к его ужасу, он увидел, что Ц'Веела пятится назад, к гигантскому дереву, и хочет исчезнуть в лесной пещере, где укрылся отряд сёрчеров.
«Ц'Веела, любовь моя, вернись!» — едва шевеля губами, позвал он девушку.
Продолжая улыбаться все так же сладострастно, как и несколько мгновений назад, она все–таки упорно направлялась к пещере.
Неужели она хочет уйти к сёрчерам и спать с ними, подумал про себя Бакли? Неужели ей больше нравится Джиро, и она хочет предложить себя этому бритому наголо медведю?
Волна ревнивого разочарования захлестнула его душу. Такого гнусного предательство нельзя было стерпеть!
От разочарования он в первый момент как бы отрезвел, охладился. Но уже через несколько секунд опьянение волнами снова начало окутывать его с головы до ног.
Ц'Веела и не исчезала, и не приближалась к нему. Она словно парила, приподнявшись немного над землей, и продолжала чувственно извиваться всем телом.
Душа Бакли уже блаженствовала. От чувства восторга ему хотелось кричать и громко петь. Хмельная эйфория подчинила мозг, обвивая сознание невероятно сладостными ласковыми потоками.
Ц'Веела направилась в другую сторону и стала исчезать в зарослях зубчатого ливидамбараса. Бакли почувствовал, словно какая–то мощная сила поднимает его на ноги.
Через мгновение он вскочил со своего места, располагавшегося рядом с костром, и пошел за ней.
Его уши наполнились ласковым грудным голосом. Этот голос не принадлежал Ц'Вееле, но тембр его был необыкновенно приятен.
«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне…» — звал этот голос.
Светловолосый парень поднял голову и увидел, что вместо Ц'Веелы у зарослей стоит другая девушка. Стройная девушка в длинном плаще с остроконечным капюшоном улыбнулась ему и позвала снова:
«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне… Зеленоглазая Ратта ждет тебя…»
Бакли блаженно улыбнулся. Он не знал, кто такая Зеленоглазая Ратта, но ощущал, что вскоре все будет хорошо, очень хорошо. В блаженном состоянии он осознал, что ждал встречи с ней всю свою жизнь.
Почему–то он был уверен, что с Зеленоглазой Раттой ему будет даже лучше, чем с Ц'Веелой.
Он открыл глаза и, к своему изумлению увидел, что не только он стремится встретиться с Раттой. Оказывается, все сёрчеры уже оставили свои лежанки, вышли из пещеры и сейчас нетерпеливо подпрыгивали на опушке около потухшего костра.
Но его поразило, что все сёрчеры стояли с закрытыми глазами. Они сладостно улыбались, но все еще продолжали спать.
Значит, решил Бакли, никто, кроме него, не сможет отозваться на зов Зеленоглазой Ратты. От этого чувства ему хотелось кричать и визжать от экстаза.
«Иди ко мне… иди ко мне… иди ко мне…» — повторила Ратта.
Бакли сладостно вскрикнул и направился к ней. Эта незнакомка притягивала его, как водоворот, против которого не смог бы устоять никто. Непонятное жаркое чувство гнало к ней, влекло, и через мгновение Бакли приблизился к стройной зеленоглазой красавице…