Ночной всадник
Шрифт:
— Он сейчас в своей комнате, расхаживает взад и вперед. Говори тише, или Дэн нас услышит.
— Да, да, да! — закивал старый Джо. Его глаза расширились от ужаса. — А его походка похожа на движения большого кота. Я отличу ее из тысячи. Для меня не секрет, о чем он сейчас думает.
— Да, он думает о пощечине, что нанес ему Бак Дэниелс; он думает о человеке, ранившем Барта. Боже, спаси их обоих!
— Подожди! — прошептал старик. — Он открывает окно. Я слышу, как дребезжит рама. Он стоит сейчас перед окном и позволяет ночному ветру обдувать свое лицо!
Ветер из открытого окна в самом деле донесся и до комнаты Джо Камберленда, дверь завибрировала, будто кто-то взялся с другой стороны за ручку.
Девушка заговорила по-прежнему очень быстро, но теперь едва различимым шепотом:
— Закон будет преследовать Дэна, и я не помешаю ему. Папа, я хочу еще раз попытаться задержать его здесь. Но если мне не удастся, я пойду за ним по всему миру. — Последние слова Кети произнесла громко, звенящим голосом. Произнесенные так быстро, они произвели ужасный эффект. Словно горячечный бред или монотонное бормотание душевнобольного. Ее лицо сейчас было не столько прелестным, сколько вызывающим благоговейное восхищение. — Когда-то он любил меня, и этот огонь должен еще гореть в нем. Такой огонь не может погаснуть, и я верну его к жизни. А если он затем сожжет меня… если он сожжет нас обоих… то такая пытка причинит меньше боли, чем моя нынешняя жизнь.
— Тише, девочка, — прошептал отец. — Послушай, что происходит.
Очень низкий вой медленно повышался, становился все громче, все сильнее, а затем зазвенел по всему дому — вой волка, идущего по свежему следу.
Глава 31
ПОСЛАНИЕ
Бак Дэниелс открыл глаза и сел в кровати. Он снова видел тот же сон и снова проснулся, не дождавшись конца. Баку не потребовалось протирать глаза, чтобы окончательно прийти в себя. Если бы на него обрушился ледяной душ, Дэниелс и то не очнулся бы быстрее от крепкого сна. Первым делом он потянулся за своим револьвером, лежавшим под матрасом, не потому, что оружие понадобилось ему во сне, но по определенным причинам Бак чувствовал себя спокойнее, сжимая рукоятку револьвера.
Рассвет едва только забрезжил, лишь первые отблески зари заиграли на удилах старой, запыленной уздечки, висевшей на стене. Наблюдательный глаз заметил бы, как сверкнула сталь. Горло Бака Дэниелса пересохло, а все его большое тело содрогалось в такт ударам его сердца.
Бак не единственный проснулся так рано. В тишине до него донеслось слабое, но ровное поскрипывание ступенек. Кто-то крайне осторожно и терпеливо поднимался наверх, потому что обычно ступеньки, которые вели в комнату на чердаке дома Рафферти, скрипели и стонали гораздо громче, протестуя против каждого шага.
Дэниелс поднял револьвер и нацелил его на дверь, но его рука дрожала так сильно, что ему не удавалось удержать оружие, и прицел блуждал по всей двери. Бак схватил правую руку левой и сжал ее изо всех сил. Теперь у него получалось лучше. Дрожь обеих рук уравновешивалась, и он все же ухитрился прицелиться.
Шаги возобновились, неизвестный шел уже через маленькую прихожую. Рука легла на ручку двери и медленно повернула ее. Дверь открылась, на фоне темноты прихожей Бак увидел фигуру высокого человека без шляпы.
Дэниелс положил палец на спусковой крючок, но не выстрелил. Даже взбудораженный мозг Бака осознавал, что Дэн Барри не снял бы шляпу, к тому же фигура была высокой.
— Бак! — позвал осторожный голос.
Дэниелс опустил револьвер, бросил его на кровать и встал.
— Джим Рафферти! — воскликнул он, чуть застонав. — Во имя Господа, что ты делаешь здесь в такой час?
— Тут парень привез письмо для тебя. Должно быть, проскакал много миль и мчался быстро: пока передавал мне письмо, я слышал, как его лошадь тяжело дышит. Он не остался, а сразу отправился назад. Вот письмо, Бак. Надеюсь, что в нем нет плохих новостей. Принести сюда свет?
— Все в порядке, Джим, — отозвался Дэниелс, принимая письмо. — У меня есть фонарь. Иди ложись спать.
Рафферти в ответ шумно зевнул и вышел из комнаты. Бак зажег фонарь. При его свете прочел свое имя на конверте и вскрыл его. Письмо оказалось коротким.
«Дорогой Бак!
Вчера вечером за ужином Дэн узнал, где ты. Утром он покинет ранчо и собирается к Рафферти. Он, вероятно, будет там до полудня. Тут же, как получишь мое письмо, седлай коня и уезжай. О, Бак, почему ты остановился так близко от нас?
Меняй лошадей. Не медли, пока не пересечешь горы. Черному Барту легко взять след, а Дэн Барри с его помощью погонится за тобой. Тебе понятно, что это значит.
Скачи, скачи, скачи!
Кети».
Дэниелс смял письмо и рухнул на кровать.
«Почему ты остановился так близко?»
Он и сам много раз думал об этом за прошедшие дни. Словно загнанный заяц, Бак надеялся обрести безопасность под самым носом у угрозы. Теперь он обнаружил, что поступил как полный идиот. Ошарашенный, Дэниелс снова развернул письмо и перечитал его слово за словом. Он наклонился ниже, чтобы читать при тусклом свете, и сразу уловил легкий запах духов, исходивший от бумаги. Совсем легкий аромат терялся среди других запахов, словно шепот среди громких голосов, но все же заставил ковбоя опустить голову и прижать бумагу к лицу. Через минуту он расправил бумагу и снова тщательно изучил содержание письма. Вначале его потрясенный мозг охватил лишь часть значения послания Кети. Затем Бак вдруг понял, что девушка решила, будто бы он бежал с ранчо Камберленда из страха перед Дэном Барри.
Ну да, страх имел место. Каждый день на ранчо Бак содрогался при мысли, что Барри примчится сюда на черном шелковистом грациозном Сатане. Но каждый день Дэниелс убеждал себя, что даже теперь Дэн Барри помнит прошлое и ругает себя за неблагодарность, проявленную им к старому другу. Только сейчас Баку пришлось принять правду. Барри, как всегда, жестоко преследовал жертву, а Кети Камберленд думала, что он, Бак Дэниелс, убежал от опасности, словно собачонка.
Бак схватился руками за голову. Кети могла так подумать!
Дэниелса пронзило безумное желание действовать. Сблизиться с этим дьяволом, этим оборотнем, положить пальцы на гладкое, почти девичье горло, изгнать желтый свет из его глаз — или умереть, но как человек, доказавший любимой девушке свою мужественность!
Он снова прочел письмо, а затем в отчаянии смял его в комок и швырнул через комнату. Схватив шляпу и портупею, Бак пулей вылетел из комнаты, прогрохотал по шатким ступенькам и выскочил из дома.
Быстрая Лиззи, высокая гнедая кобыла, которая провезла его через три года опасностей и приключений и никогда не подводила, подняла над стойкой стойла свою аристократическую голову и заржала. В ответ Бак сжал кулак и бешено выругался.